Попаданка. Любовь сквозь века

— Лизетта, вы очаровательны.

Я скромно потупила глаза, скользнула вглубь кареты, предварительно проследив, как вскочил на запятки Алекс, и откинулась на подушки. Ехать недолго, минут двадцать. Растрясет, конечно, но остается надеяться, что макияж, нанесенный Глашкой, не пострадает…

[1] Далматика — в античности и средние века — верхняя мужская и женская одежда, туника из шерсти или шелка с рукавами до запястий.

Глава 7. Сам заварил кашу — сам ее и расхлебывай

История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

В. Ключевский

Призвание каждого человека в духовной деятельности — в постоянном искании правды и смысла жизни.

Антон Павлович Чехов

— Лизетта, вы подарите мне первый танец? — называя меня на французский манер, спутник всю дорогу строил куры[1] и пытался преподнести себя с выгодной стороны. Конечно, тёмно-зелёный фрак невероятно шёл мужчине, а драгоценный камень в булавке для галстука указывал на благосостояние рода, но навязчивость «родственника» меня начала раздражать.

Я мило улыбнулась, кокетливо похлопала ресничками, выругавшись про себя после очередной кочки, и, конечно же, согласилась, что именно граф Мышковский необходим мне в качестве кавалера на вечер…

Особняк Орловых ослеплял ярким, практически солнечным светом. Горевшие повсюду свечи мешали нормально осмотреться.

По украшенной цветами лестнице мы с Михаилом неспешно поднимались наверх, мимо широких зеркал на стенах, в толпе гостей, стремясь влиться в общий поток, который разбивался на тоненькие ручейки уже в самом богато украшенном бальном зале. Высокий, тучный, по меркам этого времени уже пожилой мужчина, граф Григорий Владимирович Орлов, тайный советник, сенатор и камергер, вместе с супругой Анной Ивановной Орловой, моложавой голубоглазой шатенкой, бывшей фрейлиной Екатерины Второй, встречал гостей у входа. «Очень, очень рады вас видеть», — быстро произнесенная по-французски фраза служила неофициальным допуском в зал.

Один танец сменялся другим, я настолько была сосредоточена на деле, что забывала названия фигур, ноги жили своей жизнью, спасая от позора непутёвую хозяйку. Принимая то одно, то другое приглашения, я думала о рукописи. Там, в далёком будущем, мы понятия не имели, где именно хранил граф эту ценность. Обходить дом, тщательно обыскивая каждую комнату, я не могла. Время уходило… Что делать, я не знала… Наконец-то отказавшись от очередного вальса, никем не замеченная, я встала за ближайшей колонной, в тени тяжёлых тёмно-синих портьер, и принялась обмахиваться узорчатым костяным веером.

Чьи-то шаги, а затем и голоса, варварски нарушили моё уединение, буквально вторгнувшись в личное пространство.

— Кабинет. Больше нигде она лежать не может, — тихо объяснял кому-то голос, от которого по моему телу строем промаршировали мурашки. — Ключ у тебя есть. Быстро давай. Я отвлеку хозяев.

— Вот сам бы и пошёл, — буркнул чем-то недовольный другой голос, на этот раз незнакомый. — А если я с этой малахольной столкнусь?

— Не трусь, — в уже известном мне голосе послышалась ирония. — Ей здесь точно делать нечего. Всё, вперёд. И не тяни.

Тихое, медленно удалявшееся ворчание, затем и другие шаги стали постепенно удаляться от моего укрытия. Я украдкой перевела дух. Ну что, Лизка, поздравляю. Всё-таки граф Ричард Руссильонский. Собственной персоной, так сказать… Конкуренты, значит, появились здесь из далекого будущего и тоже что-то ищут. Ту же рукопись? Или у них другое задание? Как бы то ни было, встречаться с липовым Ричардом было нельзя — я не сомневалась, что мужчина был опытным агентом, а значит, простым сходством лиц уже не отговориться. Объяснять же непонятному «графу Руссильонскому», кто я, откуда и зачем появилась здесь, в мои планы не входило. Плюнув на маскировку, я выскользнула из-за портьеры и неспешно направилась к выходу.

Судя по плану, выданному нам с Алексом дома, в Академии, кабинет графа находился в левом крыле здания, на втором этаже.