Попаданка на 30 дней (СИ)

Не сразу поняв, о чем говорит старец в капюшоне, я оглянулась, и запоздало заметила, что стены местами исписаны, точнее, выгравированы, причем текст на них не стирается — видимо, защищен заклинаниями. Заметив мое неприкрытое удивление и интерес, монах довольно продолжил:

— Стены обители — ценнейшие страницы. Многие монахи записывали на них свои воспоминания и размышления. Мы не пользуемся книгами — мы передаем знания и опыт из уст в уста, а если хотим что-то увековечить, то пишем на стенах. Здесь рассказаны легенды и события давно минувших дней, наш взгляд на них и посторонние размышления. Все расписные участки стен защищены магически — их не тронет ни вода, ни воздух, ни время.

Очень интересный способ общения между поколениями! А ведь знания монахов обширны, наверняка есть секретные знания, которых, разумеется, нет на стенах. Немного поразмыслив, я задала следующий вопрос:

— Возможно ли будет поговорить с вами, если что-то для меня останется непонятным? Казалось, монах даже усмехнулся, раскрыв мой план.

— Вы так жаждите отречься от земных благ и вступить в ряды хранителей?

Намек я поняла и потому замотала головой.

— Нет, пока меня прельщает темная сторона.

Решив не отвечать, монах обошел меня и направился дальше по коридору-улице. Люди, проходящие мимо, обращали на меня внимание, иногда даже перешептывались — но без злобы, просто с неподдельным интересом.

Стараясь не обращать на них внимания, я подошла к одной из стен и провела пальцами по рельефному тексту. В этот момент я почувствовала себя археологом в Египте, настолько остро было ощущение соприкосновения с чем-то вечным, настоящим.

Первый обследованный мной этаж не дал ровным счетом никакой информации о богах, лишь о жизни в самой обители: когда была основана, что испытывали монахи, становясь хранителями и прочее. Кстати, первые хранители — монахи одного из древнейших, ныне заброшенного храмов, основавшие цитадель для сохранения одного из величайших артефактов — Сердца Пустыни. После хранителями становились люди и наги, которые готовы были отречься от земных благ, соединить свою силу со всеми монахами, открыть сознание и навеки хранить молчание об истинной природе вещей.

Все это безусловно было интересно, но вопросы вызывал факт, который все время будто обходили, утаивали. Он заключался в одновременно простом и невероятно сложном вопросе.

Почему понадобилось отгораживаться от всего мира в цитадели?

Что послужило причиной этому? Я переходила с этажа на этаж, ища нужные ответы, иногда я обращала внимание на людей: их причудливую роспись на лицах, красивую вышивку цветов, деревьев и рек на одежде, забавные игрушки детей и многое другое. Здесь был свой быт, формировалась своя культура.

Блуждая по коридорам, в какой-то момент я поняла, что заблудилась. Я провела почти сутки без еды и воды, поэтому просто обессилила, но куда возвращаться — не представляла. К счастью, вокруг были люди, поэтому я собиралась обратиться к милой старушке, сидящей на лавке перед своим домом и приглядывающей за внуками, как заметила в толпе знакомое лицо.

— Аравати, — растерянно шепнула я.

Лицо наложницы мелькнуло в толпе, но она слишком быстро отвернулась и скрылась в толпе. Показалось? Я бросилась следом, пытаясь не потерять из виду фигуру. Когда догнала, положила руку на плечо и облегченно выдохнула.

— Аравати...

— Джия? — удивилась незнакомка, обернувшись ко мне.

Я отшатнулась. Нет, она даже смутно не похожа на первую наложницу. Видимо, от истощения у меня уже галлюцинации.

— Я обозналась, простите, — пробормотала я и сделала шаг назад. — Простите.

— Вам помочь? — участливо спросила девушка. — Вы выглядите растерянной. Несколько секунд я смотрела на неё не моргая, а потом кивнула.

— Вы не подскажите, где здесь можно что-нибудь перекусить?

Девушка понятливо улыбнулась и кивнула, после чего поманила меня за собой. Она привела меня на первый этаж, где действительно находилась столовая. Общее помещение со столами, оно походило на настоящий сад с колючими, но прекрасными деревьями. Неужели здесь совсем не экономят воду? На мой вопросительный взгляд девушка ответила:

— Это необычные деревья. Они накапливают влагу в корнях, беря её из глубины почвы. Все что им нужно — это наше трепетное к ним отношение.

— Как интересно, — пробормотала я.

— Всего доброго, джия. Знаю, что во внешнем мире еда покупается и продается, но здесь все общее. Вы можете просто наложить себе столько, сколько сможете съесть, и посидеть за одним из столов. Только, пожалуйста, приберите за собой: здесь не любят, когда чужой труд не ценят.

— Разумеется, — кивнула я, — спасибо.

— Всего доброго, джия, — откликнулась девушка и попрощалась со мной.

Еда была весьма скромной, но пахла восхитительно: хлеб, каша и морс со странным цитрусовым ароматом. Развернувшись к столам, я собиралась пройти к свободному, как заметила мою попутчицу — фасхаати Илантри. Как звали саму девушку я не знала, но имела намерение познакомиться.