Попаданка (не)легкого поведения

Я точно в пыточной, Энлиль не шутил. На одной из стен висела огромная деревянная панель, к которой крепились различные рабочие инструменты. Плеть, кнут, крюки различных размеров, серп, несколько топориков, молотки, иглы…

«Никакой фантазии», – нервно хмыкнула я, все еще не веря в то, что что-то из этого страшного арсенала применят на мне. Потому что, если поверю… Черт, мне будет проще соврать, что это я убила императора, чем вынести все то, что палач может со мной сотворить.

Энлиль вошел в помещение и запер за собой дверь.

– Если переживаешь по поводу шума, то не стоит. – Молодой мужчина снял с себя куртку, скинул ее на стул, который прятался до этого за дверью. – Камень толстый, дверь заговорена. Мы не доставим никакого дискомфорта окружающим.

Вслед за курткой на стул полетела рубашка.

– Зачем ты раздеваешься?

Я отступала, пока не уперлась в стол. Сердце щемило от страха.

Энлиль повернулся ко мне с улыбкой. Он был невероятно бледен.

Худой, жилистый, с едва заметными мышцами, остро подрезанными, словно кто-то прошелся по мрамору каким-то волшебным рубанком.

– Люблю свои вещи, – спокойно ответил Энлиль, делая шаг в мою сторону. – И не хочу их испортить.

– И что… остальное тоже снимешь?

Мое воспаленное воображение тут же нарисовало жуткую картинку: кровавый палач проводит свои жестокие пытки полностью обнаженным.

– Нет. Их я люблю не так сильно. Но если настаиваешь…

Энлиль потянул за ремень, но я поспешила его остановить.

– Пожалуйста, нет!.. – неловко улыбнулась я. – И пожалуйста, не надо меня пытать. Я скажу все что угодно. Только не надо…

– Ты не представляешь, как часто я это слышу. Отчего-то люди, когда видят все это, становятся такими многообещающими…

Энлиль пробежался пальцами по своим рабочим инструментам, остановившись на серпе. Его он снял с крепления, взвесил в руке, провел лезвием по ногтю, проверяя остроту.

– Я скажу все что хочешь.

– Я хочу правды, – меланхолично ответил Энлиль, обращая взор в мою сторону.

– А если правде не хотят верить? – сглотнула я нервно.

– Верить, не верить… – Мужчина сделал еще шаг ко мне и опустил руки на стол по обе стороны от меня. – Открыть тайну, Снежинка? – Не дождавшись ответа, Энлиль продолжил: – Мне глубоко плевать, кто убил старика. Но считаю, что совершенно недопустимо обвинять в этом людей невиновных.

Ага. А пытать этих невиновных – нормально.

– О чем ты сейчас подумала, Снежинка? – Мужчина с интересом разглядывал мое лицо.

– Ни о чем.

– Не ври мне! – Энлиль поднес серп к моей шее и с его помощи заставил меня поднять голову и заглянуть ему в лицо. – У тебя слишком живая мимика…

– Я подумала, что недопустимо пытать невиновных, чтобы узнать правду.

– Сложно с тобой не согласиться, – пожал плечами палач. – Тем не менее не стоит осуждать тех, кто просто выполняет свою работу.

– Прости, – отстранилась я и на несколько секунд закрыла лицо руками. – Прости. Я… Я не могу. Я никого не убивала. И каким бы ты ни был вежливым, мне не станет легче от того, что ты собираешься сделать. И если тебя мучает совесть…

– О, вот совесть меня точно мучить не будет! – заверил меня Энлиль с энтузиазмом.

Рада за тебя, чувак.

– Не надо, – попросила еще раз.

Жалкая, беспомощная мышь.

– Надо, – улыбнулся Энлиль, сделал шаг назад и принялся медленно стягивать с себя перчатки. – Скажи, почему тебя зовут Снежинкой?

Потому что Даррион дурак с дурацким чувством юмора.

– Я Катя, – опустила я голову, не собираясь смотреть на приготовления Энлиля к предстоящим пыткам. – Ка-тя. Но здесь все произносят мое имя как Ка-тИ. А у вас это – долбаная снежинка.

– У нас… И откуда ты такая взялась, Катя?

Энлиль кинул перчатки на стол и дотронулся до моего лица, вновь заставляя посмотреть на себя.

Я почувствовала, как под кожей заструилось тепло. Необычно, ведь руки Энлиля совершенно не казались горячими. Зато по сосудам словно потекло расплавленное олово. Только боли я не испытывала. Тепло, какое-то нереальное расслабление, желание смеяться и наслаждаться жизнью.

Что со мной?

Отчего-то даже желание избавиться от этих странных прикосновений стремительно угасало. Ну, держит и держит, подумаешь. Может, мне даже нравится?

Нежно прильнула к ладони Энлиля и потерлась о нее, словно ласковая кошка.

– Катя, – позвал меня мужчина, заставляя собраться с мыслями. – Ты сказала «у нас». Ты не из Антраина?

Я засмеялась, громко, откидывая голову назад.

– Я есшарийская принцесса, как все думают… Ох… такие все глупые!..

Не веря в собственную дерзость, я обняла Энлиля руками, прижалась щекой к бледной груди.

Нет, я определенно не понимаю, что со мной. Он просто гладит меня по волосам, а ощущения такие, словно меня наполняют теплым зефиром. Чувствую себя счастливым любвеобильным облачком. Хочется радости, праздника. И близости…

– Что значит, как все думают?