Попаданка по ошибке. Страшно-смешная магия обманутой жены

Я усомнилась. Нашитые платья имели размеры от 42 до 56-го. Последнее напоминало чехол от танка. Тонечка, в честь которой и писались шедевры, была тоненькой и стройной. Но не стала акцентировать на данном факте внимание. Вновь обратилась к Веронике:

– Хорошо. А зачем сбежать пыталась?

– Уничтожить платья хотела. Узнай вы правду, из отца точно бы маньяка сделали. Итак все на него указывает!

Может, Галина так и задумала! Госпожа Бойко уже почивали. Но мы с Рыбкиным, не церемонясь, подняли бизнесвумен с постели и задали ей вопрос про платья. Красавица-пышка, если и была недовольна нашим ночным вторжением в опочивальню, то виду не показала. Повторила слова падчерицы. Мол, для супруга старалась. Влад пожелал такие платья иметь, она и подсуетилась. Доброе дело сделать хотела, а вышло вон как.Я велела Рыбкину забрать платья на экспертизу. Хотя сомнений в том, что они совпадут с теми, что надеты на жертвах, не было никаких.Когда выезжали из особняка, увидели Веронику. Девушка одиноко брела по ночной дороге. Видимо, побоялась остаться дома, не сохранив тайну мачехи. А родной отец ничего не сделал, чтобы ее защитить. – Ника! – крикнула я. – Садись в машину! До города подвезем. Говори адрес. – До гостиницы ближайшей подбросьте.Я удивилась: – Гостиница? У вас с отцом хорошая квартира в городе есть. Своя, что от твоей матери осталась.Внезапно девушка разрыдалась. Мы поняли: бедняжка просто не хочет оставаться одна. – Я ее к себе домой не возьму, – рассмеялся Леха. – Заставят еще потом жениться. А я в другую влюблен.

– Ладно, вези нас к Петровичу.

На улице уже почти рассвело. Мы с Никой сидели на уютной Танькиной кухне и пили чай. Девушка рассказывала о Нине. Видно, ей очень хотелось с кем-то поговорить о матери, но собеседника не находилось.

– А фото у тебя ее нет? – спросила я.

Знала: часто, чтобы сохранить частичку близких и любимых людей, мы носим с собой их фотографии. Ника вытащила мобильник. Нашла снимок и показала мне:

– Вот она, моя мамочка!

Я глянула и ахнула. Эта фотография была одним из недостающих звеньев сложного пазла, который мне приходилось складывать. Теперь я понимала, что меня беспокоило в показаниях свидетелей. Картина становилась все яснее и отчетливее. Женщина с фотографии была той самой незнакомкой из моего видения. Это она улыбалась Щекотило, а потом увидела страшную картину убийства. Галина вскользь молвила: Нина работала продавцом. Именно эти слова и не давали покоя. В течение дня я не могла понять, почему. Теперь все стало ясно.

– Ника, скажи, твоя мама работала продавцом… В каком отделе?

– Отделы разные. А магазин один. Она почти всю жизнь в "Хозяюшке" трудилась, по большей части в посудном отделе. Кастрюли, ложки, вилки..

– И ножи! – воскликнула я. – Ножи она ведь тоже продавала?

– Кончено. И кухонные, и складные, потому что периодически в дачном отделе за прилавком стояла.

– Ника, а видения у твоей мамы были? Ты что-то знаешь об этом?

Девушка удивилась. Ее большие заплаканные глаза смотрели на меня с удивлением:

– А вы откуда про видения знаете? Дневник мамин нашли?

– Я ничего не знаю точно. Но очень хочу разобраться. Расскажи мне о видениях и о дневнике…

Вероника начала рассказ о непростом детстве и родителях. О матери она говорила с особой нежностью.

Нина была не очень привлекательной внешне, невысокой, излишне худой, с небольшими глазками и крупным носом. Но эта женщина обладала невероятной духовной красотой. Никогда не отвечала злом на зло, прощала даже самые горькие обиды, старалась улыбаться, когда все было плохо. Она отлично готовила, великолепно пела, шила и вязала. Имелся у Нины еще один дар божий, о котором она предпочитала молчать. Это видения. Зачастую она видела то, что случится или уже произошло. Если была возможность, старалась предупредить об опасности. Самое интересное записывала в дневник. Вероника как-то в детстве заглянула в записи матери, но ничего интересного там не нашла. Запомнилась лишь одна фраза: "Люди думают, что я без памяти люблю своего мужа. Но никто не знает, как тяжела эта любовь. Я не просто супруга Влада, я для него – оберег!" Ника тогда странным словам удивилась. Но спросить напрямую у родительницы девочка не решилась. Ведь тогда вскрылась бы правда, что она читала дневник. Но недавно тетрадка, в которой Нина записывала свои мысли и чувства, которая являлась незримой душевной ниточкой между Никой и Ниной, исчезла.

Я воскликнула:

– Дневник пропал? А когда?

– Точную дату не назову. Понимаете, последние два года выдались сложными, суматошными, события развивались с невероятной скоростью. Сначала у мамы случился сердечный приступ, после которого она не выжила. А буквально через месяц папа с Галиной в загс отправился. Я против была. В особняк с ним переезжать не хотела. Но…

– Но приглянулся сын мачехи, сводный брат, – улыбнулась я. – Стас испытывает взаимные чувства, и это стало определяющим для твоего решения.