Попаданка по вызову

Внутри неожиданно вспыхнуло девиантное желание сорвать полотно в дорогой раме со стены и скрыться, забрать этот невероятный портрет себе. Он даже лучше фотографии передаёт эмоции изображённого на полотне человека. Или нечеловека. Есть в Илиасе какое-то тёмное, демоническое, притягательное начало. И на этом портрете это отлично, исподволь, лёгкой тенью показано.

Но я сдержалась и как можно быстрее покинула зал, пока тело ещё слушается меня. Все последующие залы и экспонаты прошли будто мимо меня. Я видела, осознавала, слышала слова Аниты и Эльмара, но разумом была не здесь, то и дело возвращаясь к тому портрету.

В какой-то момент принцу наскучило пытаться обратить на себя мое внимание, и Анита сумела этим воспользоваться, утянуть принца в диалог с нотками философии и сокрытого смысла в той или иной картине. Она намеренно смотрела как бы сквозь него или на переносицу, наверняка представляя на его месте кого-то другого, чтобы было проще. И я поняла: сейчас!

Я будто очнулась ото сна и юрким зверьком скользнула к ближайшей арке в другой зал, а из него в следующий и дальше. Чтобы, когда спохватятся, не смогли найти. Солнечное сплетение зазвенело натянутой струной и повело меня куда-то, одному ему известным маршрутом.

Окончательно в себя я пришла в каком-то зале, судя по датам на табличках — это что-то типа зала древней истории. А стояла я прямо напротив портрета красивого черноволосого мужчины с золотыми глазами. Хищного, опасного. Илиас на его фоне не змей — маленькая ящерка, которой только предстоит вырасти в змея.

— Юлиар Монфор-Эрналь, — раздался сзади хрипловатый старческий голос, и я резко обернулась, подпрыгнув от неожиданности.

— Я напугал вас? — передо мной стоял сухонький старичок и мило улыбался. Этакий божий одуван.

— Да, — призналась я, — этот портрет и так жуткий как прости Господи, а тут ещё вы со спины подкрадываетесь.

— Жуткий как что? — старичок удивлённо поднял кустистые брови, кого-то он мне напоминал.

— Ну, Гарово семя, — перевела на местный лексикон я.

— А-а-а, — понятливо закивал он, — в то время ходили слухи, будто бы он продал душу богу смерти Эдбгиру, ещё до объединения богов в две семьи. Но то все сплетни. Времена были кровавые и жестокие, везде войны, а герцог был невероятно смелым и волевым мужчиной, одним из сильнейших магов тогдашней Эрьетты. Да что там, поговаривают, на континенте не было сильнее мага, чем он. Потому все его и опасались.

— Вот оно что, — я снова посмотрела на хищное мужское лицо. Безусловно, оно было красиво, как красив невероятно острый клинок.

— Да, ещё, если старые летописи не врут, то он был среди тех, кто выступал за примирение и объединение богов во всем мире. К сожалению, до самого объединения он не дожил, — старик печально покачал головой, — ещё ходили легенды, что его забрала в другой мир солнечная дева, но он вернулся к семье, поэтому и погиб. Солнечные девы не прощают ошибок и видят единственно верный путь.

— Что за солнечные девы? Богини какие-то? — зуд внутри стал нестерпимым, щекочущим, больно щипающим.

— Да нет же, — хмыкнул старик, — судя по легендам, солнечные девы были чем-то вроде божественных компасов среди смертных. После подписания соглашения богов и уничтожения Вивийской башни, последняя из них исчезла. Это все, что нам известно о них.

— Что ещё вы можете мне рассказать о герцоге Монфоре? — зуд внутри немного отступил.

— Он был незаконнорождённым сыном короля от неизвестной женщины, поговаривали, что она не была человеком. Ну, и получил во владения герцогство своего бездетного дяди, замок Монфор и от отца — Граноранские леса. Вырастил своего единокровного брата, был его регентом. Неординарный и очень сильный, повторюсь, человек, — качнул лохматой седой головой старичок и посмотрел на меня с прищуром в бледных глазах, — а вы мне смутно кого-то напоминаете. Будто я вас где-то видел, на каком-то портрете.

— Не думаю, — внутри все скрутилось в тревожную спираль, и я против воли выпалила: — Наверное, вы видели мою бабушку. Мне говорят, что я почти копия ее в молодости.

— Возможно-возможно, — задумчиво покивал старец, — а вы так и не представились, юная любопытная леди?

— Почему вы думаете, что я леди? — я улыбнулась.

— Есть в вас что-то такое, необычное, притягивающее, вынуждающее чувствовать себя ниже вас, — покачал головой старичок.

— Вы думаете, я высокомерна? — я даже расстроилась.

— Вот уж нет! — резко ответил мужчина, даже выпрямил свою сутулую спину, насколько мог, посмотрел на меня непривычно властно и твёрдо, — вы не высокомерны, просто рядом с вами приходит понимание, что вы стоите на ступень выше. И как бы высоко я не забрался, или кто-то другой вместо меня, вы всегда будете на ступеньку выше.

— Не понимаю, — я закусила губу.

— А, не берите в голову бредни старого дурака, — развеселился мой собеседник и махнул рукой, — есть вас просто стержень. Знаете, как в народе про аристократов говорят? «Видна порода». Вот у вас так же. Видна порода.

— О, ну спасибо. Теперь я чувствую себя породистой кобылой, — и фыркнула, как ретивая лошадка.