Попаданка по вызову

Обхватила себя руками, потому что в этом помещении без окон был довольно прохладно, а мне в моём тонком платье и вовсе зябко. Но какая-то низкая температура не могла остановить меня. Я смело шагнула внутрь, разглядывая единственные предметы декора на голых каменных стенах. Огромные портреты, повреждённые огнём.

— Это легендарные Опалённые портреты, — проговорил знакомый голос из-за спины, заставив меня подскочить на месте от испуга.

— Нельзя так подкрадываться, — проговорила дрогнувшим голосом и обернулась к старичку из музея, — ваше величество.

Глава пятнадцатая

Король в образе старичка усмехнулся и молча прошёл вдоль стены с испорченными полотнами. Некоторые из них выглядели так плачевно, что без слёз не взглянешь. Я двинулась за королём, думая лишь о том, что Илиас сейчас везде его ищет, а он гуляет со мной по галерее с какими-то Опалёнными портретами.

— Почему их не восстановили? — вырвался у меня вопрос.

— Это портреты из замка Монфор, пострадавшие при пожаре лет восемьсот назад, — проигнорировал мой вопрос величество, — позже Деррен Монфор, сын Юлиара Монфор-Эрналя, подарил опалённые портреты королю Жану, моему предку.

— Вы назвали их легендарными Опалёнными портретами, — решила я играть по его правилам.

— Выгорело ползамка, а на пепелище остались пострадавшие полотна, — король обвёл рукой стены, — их не смогли восстановить.

— Потому что не было копий и эскизов, а картины пострадали до неузнаваемости? — я нахмурилась.

— Скажем так, полотна приобрели некоторую особенность и теперь служат артефактами защиты, рождёнными в огне и омытыми пеплом, — пояснил король Эйдан в облике старика, — артефакты, созданные самим миром. Оттого они ещё более ценные. Чувствуешь? От них до сих пор веет жаром и пахнет гарью. Поэтому здесь так холодно и нет ничего, кроме картин и голых каменных стен.

— Они до сих пор горят, — прошептала я, — они спаслись в огне, потому что замерли в одном мгновении пожара. Это как память тела, фантомная боль.

— Верно, — он грустно улыбнулся, — они словно живые. Позволь мне показать мою самую любимую картину.

Он подвёл меня к одному из полотен, испорченных пожаром, и я увидела женский портрет. Он обгорел с верхнего левого угла и сильно закоптился в других местах. Я подошла к богатой золочёной раме и вгляделась.

Левая верхняя часть лица была безвозвратно утеряна, а правая половина испорчена копотью. Носа коснулся запах гари, лицо опалил огонь, века назад со злым аппетитом пожиравший изображение молодой женщины.

Понять, как выглядела эта леди было очень сложно. Но она точно была блондинкой, с правильными точёными чертами лица, судя по нижней части и тому, что осталось сверху. Если приглядеться, можно рассмотреть правую дугу брови, приподнятую в лёгкой насмешке.

— Лицо почти уничтожено огнём, — проговорил король, — но чем больше я смотрю, тем чётче вижу эту женщину, словно она стоит передо мной как живая. Я был очень молод, когда увидел её впервые. Возможно, это глупо, но я влюбился в эту незнакомку. Я видел её во снах, я представлял какой она была. И сейчас я наконец могу сказать, что вижу её лицо. Я сошёл с ума, но она очень похожа на вас, Татианна. В нашу первую встречу в музее я понял это отчётливо. Впервые за столько лет я увидел её лицо полностью.

Я слушала его откровение, как пастырь исповедь прихожанина. Король Эйдан открыл передо мной своё сердце, рассказал о самом сокровенном, о том, чего не знает никто. Моё сердце болезненно сжалось от эмоций тоски, безнадёжной любви и наконец снизошедшего на мужчину успокоения.

— Она похожа на вас, — повторил он, — но вы — не она.

— Не она, — повторила я эхом.

Я отошла на несколько шагов назад и по-новому взглянула на обезображенное лицо женщины. Воображение начало дорисовывать недостающие элементы портрета, и вот я уже видела очень красивую молодую женщину, насмешливо улыбающуюся, со вздёрнутой бровью и яркими голубыми глазами.

Я прищурилась, разглядывая то, что осталось от прекрасного портрета. А потом не смогла сдержать удивлённого вскрика. Из-за локонов выглядывала часть серёжки. Прозрачный камушек с капелькой-жемчужиной.

— Бабушка? — прошептала и закрыла рот ладонью. Не может быть.

— Что? — король в облике старика повернул голову ко мне.

— Вы точно не знаете, кто изображён на портрете? — я неотрывно смотрела на родное лицо.

Мы с бабушкой очень похожи, почти как две капли воды. Она смеялась и говорила, что у нас по женской линии такая абракадабра с генетикой, что все женщины друг на друга похожи. Мама стала исключением из правил. Бабушка говорила, что приятным исключением.

Поэтому логично было бы предположить, что на портрете наша прародительница, очень далёкая родственница. Но я точно видела, что это бабушка. Моя родная, любимая, хорошо знакомая мне с детства бабуля. Даже если большая часть лица уничтожена огнём, это совершенно точно она. Точно такая же, как на старых черно-белых фотографиях.