Попаданка под соусом (СИ)

— Совсем с ума сошли, — она потянулась на шаре туда-сюда, из бока в бок, прислушиваясь к себе, и снова поморщилась. Правда, увидев меня, сразу же засверкала глазами и поспешила поделиться: — Нет, ты представляешь, Лилия, моя доктор занята, присылают мне какого-то плешивого боно — неизвестно, что больше, его живот или самомнение. И началось: бонна, все эти дыхательные гимнастики и упражнения вред и шарлатанство, только по-старинке, бабушки рожали на ходу и вы способны, тем более почти что добродетельная бонна уже. А у меня первые схватки, а он мне — найдите вашу женскую точку ятъ, подумайте о любви и ласке, болезненные роды означают ненависть матери к ребенку. И спрашивает так сурово, а вы точно хотите этого ребенка? Я от возмущения чуть не родила! Живот щупать он отказался, на раскрытие смотреть тем более, это же не мужское дело, и вообще природа сама знает, как и что должно быть! А когда я спросила, зачем мне тогда доктор, знаешь, что он ответил?..

— Что? — поддержала я роженицу. Ну и просто потому что доктор — кстати, его я не видела — был явно не от мира сего. Точнее, нес что-то среднее между местными древними понятиями и антинаучной ересью моего мира.

— Что он своим присутствием — мужским началом — подавляет мою женскую эмоциональность. Мол, настраивает эту часть мира на рождение ребенка. Вот руками он помашет, и ребенок родится здоровый. А если я хочу, чтобы ребенок не только здоровый, но еще и умный родился, то за это я ему еще сто гелдов приплатить должна. Тогда он наложит мне на живот руки и попытается воздействовать на ребенка!..

— Э-э-э?..

— Вот и я сказала «э-э», а потом выгнала его взашей. Умный ребенок у меня и так будет, я же не дура, чтобы сто гелдов какому-то проходимцу платить! Я свою доктора дождусь, Федро обещал, что приведет ее. А так интервал между схватками сокращается, спина болит, все как обычно… Уф-ф… Записывай время, снова приступ! — гаркнула она командным тоном так, что я подскочила, чудом нашла с первого взгляда бумагу с карандашом и начеркала, что нужно.

А Ассия с лицом убийцы качалась на шаре и глубоко дышала. Скорее бы ее акушерка пришла, взмолилась я, потому что такая роженица руки помощи оторвет, а потом скажет, что так и было!

Глава восемнадцатая

Черта я два я откосила от участия в родах! Но…

Несмотря на то, что все события с момента прихода доктора, а пришла она почти сразу же, выветрились у меня из памяти, ощущения-то остались! Ощущение чуда — появление младенца на свет. И у меня начинали дрожать руки, когда я вспоминала, как доктор передала мне завернутого в пеленку малыша. Конечно, мне дали ребенка после того, как его подержал Федро, но острота момента от этого не пропала. Маленький, легкий, красный, сморщенный, ребенок казался мне самым прекрасным созданием на земле.

Ассия потребовала, чтобы первое время я помогала ей с ребенком и старшими детьми. Я с радостью согласилась, но переживала — справится ли Грежо с моей кухней? Так что бегала бесконечно туда-сюда, из детской в трактир, но у всего этого был и плюс: меня переселили из моей каморки в хозяйский дом, а еще, к моему великому удивлению, из министерства пришла бумага, что мои отработки закончены. Это было неожиданно, я не поверила, но Федро пояснил, что меня амнистировали, потому что моя хозяйка стала добродетельной бонной.

Как я выяснила, только этим плюшки не ограничились.

Во-первых, Ерония заплатила Ассии десять тысяч гелдов и прислала три сертификата на обучение детей. Во-вторых, пришла огромная корзина со всем, что причиталось ребенку, но Ассия все раскритиковала. Мол, плохие ткани, плохо пошито и питание скверное.

— Если быть добродетельной бонной так выгодно, — невежливо заметила я, — почему их так мало?

У меня хватило ума спросить это не у Ассии, а у Федро. Он ожидаемо грустно ответил:

— Ты доживи еще до добродетельной бонны, Лилия…

Да, мне все понятно. И что детей могут отобрать, если мать или отец без работы останутся, и что Ассии со здоровьем повезло, да и, что греха таить, с мужем. Потому что первого ребенка в Еронии растить очень тяжело: все за свой счет, а богачи — ну, что богачам те десять тысяч и корзинка с вещами? Карманные расходы и тряпки, если даже Ассия их забраковала.

— Это король все придумал, — пояснял Федро, — насчет третьего ребенка. Ну, видишь ли, это ему позволили. Так-то он у нас неплохой, безвольный только. Ну, а куда его девать, сидит как декорация… Но, — он понизил голос, — мне кажется, что если бы ему волю дали, так дерьмово бы тут жить не было…

— А гвардейцы? — удивилась я.

— А что гвардейцы? Они министерству подчиняются. Король так, — повторил Федро, — что он есть, что его нет…