Попаданка против Ведьмы в академии Дрэгонхолл 2

— Я точно видела, что некая женщина смогла воздействовать на архонта так сильно, что он не мог сопротивляться. Если не Ведьма, то кто это мог быть?

Неожиданно Вальдес облокотился на стол и, позволив чёткам соскользнуть по запястью, потёр глаза. Сейчас он выглядел особенно усталым. А я и без его объяснений понимала, что мои слова не были доказательством невиновности Рэйдана или гарантией присутствия Ведьмы в Дрэгонхолле. Версии Гунода мои показания не противоречили.

Вальдес опустил ладони на стол:

— Проблема первая: ты не рассказала это сразу, а только после ареста Рэйдана, что сразу ставит эти показания под сомнение. Проблема вторая: ты осуждённая преступница, твои слова по определению менее достоверны, чем показания любого другого обитателя Дрэгонхолла. Проблема третья: это не алиби для Рэйдана.

Ощущение бессилия накрыло меня, вынуждая опустить голову. Но я заставила себя выпрямиться:

— И что теперь делать?

— Подписать новую версию показаний и идти заниматься своими делами, — мягкость тона не могла смягчить жёсткой сути.

— И всё?

Вальдес медленно вдохнул и выдохнул. Кажется, стратеги его изрядно довели за последние сутки.

— А что ты можешь сделать, Лея? — Вальдес смотрел мне прямо в глаза. Усталый и немного грустный. — У тебя ни способностей к обороту, ни знаний, ни налаженных связей, через которые ты могла бы выяснить какие-то детали или правдивые показания о том, что следователю в кабинете не расскажут. У тебя не хватило мужества сразу всё рассказать. Если на тебя нападут, ты вряд ли сможешь даже просто убежать под прикрытием охраны. И что ты собираешься делать?

— Я… — от обиды защипало глаза, хотя Вальдес всё верно сказал. Но от этого не легче слушать о своей никчёмности. — Я надеялась, вы мне подскажете, что я могу сделать. Может, обсудить детали… посмотреть свежим взглядом…

Взгляд Вальдеса снова стал странным, и я закрыла рот. Чуть не брякнула «побыть наживкой, рассказав, что я всё видела». Вот только свежий труп намекал, что наживкой быть слишком опасно.

— Прости за грубость, Лея, но лучшее, что ты можешь сделать — это тихо учиться и не ввязываться в неприятности. Ты правда слишком слаба, чтобы связываться с этим делом.

Умом я понимала правоту Вальдеса, но сердце… сердце полыхало. Жаждало хотя бы менее резкой формулировки.

У меня кончики пальцев подрагивали, когда я заполняла протокол с описанием увиденного в саду Зелёных тоннелей, прощалась с Вальдесом и покидала здание.

«…ты слишком слаба…» — слова Вальдеса жгли меня, потому что в этой ситуации неопределённости и постоянной угрозы жизни я правда ощущала себя невыносимо слабой. Слабее самого никчёмного студента с моим околобазовым знанием магии.

Меня окатывало холодом от чувства собственной уязвимости.

И жаром из-за невыносимого стыда, когда я представляла, как предлагала целому архонту-следователю свою помощь. Как я могла быть такой самонадеянной? Думала, как в книгах свежий взгляд с точки зрения знаний другого мира поможет мне внезапно прозреть истину? Как же глупо я должна была смотреться со стороны…

А ещё новая жертва…

И нелепость моей самоуверенности…

Страшная беззащитность: без подстраховки Рэйдана я сама сейчас ни на что не способна.

Жар и холод схлёстывались внутри, скручивались. Я почти задыхалась от этого невыносимого контраста. От ощущения своей чуждости и неприкаянности. Ещё и дуэль скоро…

В буре противоречивых эмоций я не заметила, как добралась до дома Ксанты. Её тоже охраняли, и эта охрана подтвердила, что она у себя, так что я, привычно игнорируя странные взгляды, постучала решительно.

Ксанта открыла дверь. Я сразу выпалила:

— Научи меня драться!

Улыбка Ксанты дрогнула. Она кашлянула и отступила в сторону:

— Проходи.

Я как раз подумала, что не стоило так с порога это говорить, несмотря на важность дела: меня же не прямо сейчас убить попытаются. Да и Ксанту мне куратором уже назначили…

— Добрый день! — мужской голос прозвучал совершенно неожиданно.

На диване в гостиной Ксанты сидел Гилиен.

Глава 15. Только сильные решают судьбы мира

Гилиен сидел на диване совершенно расслабленно, пепельные волосы мягко мерцали в свете люстр. Выражение серых глаз было мягким, улыбка тоже была значительно теплее, чем в наши прошлые встречи, хотя в целом лицо сохраняло некоторую властную отстранённость.

Ксанта закрыла за мной дверь. Я посмотрела на неё: пепельные волосы, серые глаза, слегка отстранённое выражение лица… Снова посмотрела на Гилиена: цвет волос, цвет и форма глаз… В остальном черты их лица сильно отличались, но волосы, глаза и выражения были несомненно схожими.

И тут я поняла, что Гилиен — это и есть тот страшный-ужасный дядя Ксанты, из-за которого её боялись провоцировать.

— Добрый день! — наконец, ответила я на его приветствие.

Похоже, Гилиен отсиживался у племянницы, чтобы не сталкиваться со всякими властными стратегами. И я его понимала: они кого угодно довести способны.

— Кого ты избивать собираешься? — осведомился Гилиен.

Он выглядел значительно лучше измотанного делами Вальдеса.