Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

– А я бы тоже с удовольствием сбежал, – мечтательно признаётся Алиастис. – У меня последние сто пятьдесят лет отпуска ни разу не было.

Изрель и Келтар одинаково грозно на него смотрят.

– Да ладно-ладно! – Алиастис примирительно вскидывает ладони. – Это просто так, к слову пришлось.

Но взгляды его коллег остаются настороженными.

***

Оптимизм мой слегка тухнет примерно так через час, потому что мы с Санаду, как в треклятом лабиринте, держась за руки бродим по лесу, только с грибами не разговариваем, потому что их тут нет.

Санаду уверяет, что чувствует присутствие живых существ, но не может определить точное направление их расположения, и они постоянно ускользают.

Не видно ни площади, ни озера, в которое нас макнули, ни дану.

Антоний не появляется, и Марка Аврелия нет, а ведь он мой бельчонок, и я бы хотела убедиться, что с ним всё в порядке!

– Марк Аврелий, ко мне… – зову я, но тщетно. – Антоний! Белку отдай!

– Как это знакомо звучит, – хмыкает Санаду и рупором приставляет ладонь ко рту. – Антоний, сдавайся, мы знаем, что ты здесь!

Наши голоса далеко разносятся по пронизанному солнечными лучами лесу.

– Эй, Антоний, выходи!

– Выходи, подлый трус! – поддерживает меня Санаду.

Мы переглядываемся, хихикаем. Оно, конечно, тревожно, что мы до сих пор не видим следов цивилизации, но, с другой стороны, если бы нас поселили в огромном дворце, а этот лес может считаться дворцом, то мы столь же долго могли бы бродить по нему в поисках знакомых.

Так как крики не помогают, я тяну Санаду к ближайшему дереву и стучу по стволу:

– Тук-тук, есть кто живой?

Тихо шелестит листва. Я снова стучу по дереву. Оно молчит. Санаду прислушивается. Я оглядываюсь по сторонам: может, дерево камушком или веткой потолще постучать для профилактики?

Но ни камней, ни крупных веток рядом не валяется. Мелких, впрочем, тоже. Но я не сдаюсь.

Попинав это дерево, перехожу к следующему. Повторяю процедуру. Благо кулаки даже у юных вампиресс крепкие, иначе, боюсь, я бы все костяшки ободрала о кору деревьев в попытках до них достучаться.

– Я начинаю скучать по говорящим грибам, – нарочито тяжко вздыхает Санаду.

– Может, покусаешь это дерево? – указываю на то, которое только что безрезультатно попинала.

– А сильно покусать или так, чуть-чуть? – с видом садиста-знатока уточняет Санаду.

– Нас кусать нельзя! – обиженно сообщает дерево.

– И почему же? – задирает бровь Санаду.

– На вас не написано, что кусать нельзя, – пеняю я. – А раз не написано, значит, можно!

Санаду одаривает приоткрывшее глаз дерево улыбкой от уха до уха. Причём буквально от уха до уха, со знакомыми уже острыми зубами в два ряда:

– Я бы хотел попробовать.

Издав оглушительный трубный вой, дерево с воплем «Живым не дамся!» всасывается под землю.

Нас с Санаду обсыпает сброшенными листьями. Мы ошарашенно переглядываемся.

Земля мелко вздрагивает после побега дерева, словно оно там ворочается внизу и дрожит от страха.

Санаду заглядывает в оставленную дыру:

– У меня такое ощущение, что я с родичами эльфов повстречался. Правда, они, когда деревенеют, под землю не прячутся, а спокойно стоят на месте.

– Я вообще не понимаю, чего это оно нервное такое, – возмущаюсь я. – Ну пожевал бы ты его немного…

Земля вздрагивает, и под землёй исчезают несколько ближайших деревьев. А кто-то из оставшихся глухо предупреждает:

– Мы будем сопротивляться.

Но своего местоположения не выдаёт и вперёд не лезет.

Какие нервные тут деревья, шуток не понимают.

– А когда сопротивляются – вкуснее, – Санаду облизывает ряды острых зубов удлинившимся языком.

Ну прямо монстр-монстр. Так, главное – не смеяться. Не смеяться, я говорю!

– Но если вы покажете, где Антоний, – играю я хорошего полицейского и киваю на Санаду. – Я его подержу.

– У-у-у, – отзываются деревья, потряхивают ветками.

– А кто такой Антоний? – спрашивают слева.

– Тот, кто нас привёл, – поясняю я, пока Санаду бросает нарочито голодные взгляды по сторонам. – Мы называем его Антонием.

– Есть его будете?

– А он тоже дерево? – сразу интересуется Санаду.

– Э-э, – кажется, одно из деревьев всерьёз задумывается.

И это навевает мысль: не всё, что похоже на гуманоида, на самом деле оказывается гуманоидом. Особенно после говорящих грибов.

– Там он!

Сразу несколько веток указывают чуть в сторону от выбранного нами направления.

– Спасибо! – благодарю я: о вежливости забывать не стоит.

Санаду убирает свою жуткую улыбку, но ещё раз плотоядно облизывается, и мы отправляемся в путь.

Деревья тихо шелестят. Возможно, так они переговариваются, потому что постоянно какая-нибудь ветка изгибается, чтобы мы не потеряли направление.

Так идём ещё около полутора часов.

Затем между деревьев появляется явный просвет, и они перестают показывать направление.

Мы с Санаду переглядываемся и крепче переплетаем пальцы: мало ли что нас ожидает на очередной поляне. Пусть по предварительным наблюдениям она в разы больше галлюциногенных, но мы слишком мало знаем о мире, чтобы делать точные прогнозы об ожидающих нас неприятностях.

Поляна открывается взглядам раньше, чем заканчиваются деревья, так что есть возможность осмотреться заранее.