Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

И вновь гордо удаляется.

Ещё и дверью хлопает.

Погладив меня по спине, Санаду оглядывается по сторонам:

– Антоний, я знаю, что это сделал ты.

– Антоний? – тоже оглядываюсь. – Думаете, это он?

– А вы знаете других сильных существ, способных действовать незаметно и исполняющих ваши желания? – Санаду ловит мой взгляд, и я замираю, вновь очарованная тьмой его глаз. – С желаниями надо быть осторожнее.

Пауза неприлично затягивается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Эм, – нарушаю её. – Если это Антоний, почему вы считаете это поводом для беспокойства?

– Потому что он только что без малейшего вреда для себя, не подняв сильного шума, разобрал мощную защитную систему, рассчитанную на противодействие драконам правящих родов. И даже систему самоуничтожения библиотеки при этом не активировал.

Вот теперь по спине пробегает холодок: слишком серьёзно про самоуничтожение прозвучало. Да и остальное тоже.

– Правящим, – уточняю я, – это тем драконам, которые сильные-сильные и всех остальных нагибают?

– Да, им самым.

– Ну ничего себе белочка! – выдыхаю я.

– После того как Антоний вымахал до трёх метров, его уже нельзя назвать белочкой. Это, не побоюсь этого слова, белчище!

Уголок губ Санаду медленно ползёт вверх, в глазах появляется задорный блеск. Я тоже невольно усмехаюсь: шутит – значит, всё не так уж страшно. Оглядываюсь чуть более расслабленно:

– Антоний, выходи.

– Ругать не будем, – обещает Санаду.

Да уж, слишком рискованно ругать такое мощное существо.

Высунувшееся из-за книжного шкафа рыжее ухо с кисточкой я замечаю первая, ласково зову:

– Выходи-выходи, не бойся.

Следом за ухом появляется второе, сама морда. И лапки, которыми Антоний держится за край шкафа. Выглядит Антоний до неприличия мило и безобидно.

– Даже я не смог бы так защиту раскрутить, – признаётся Санаду. – Ты определённо силён!

Антоний выступает из-за шкафа и выпячивает грудь.

– А назад вставить можешь? – я-то помню о компенсации и всём таком.

Дёрнув ухом, Антоний прикусывает коготь. Медленно обхватывает своё тело пушистым хвостом.

И пожимает плечами.

– У Эдди будет нервный срыв, – патетично вздыхает Санаду.

Округлив глаза и рот, Антоний растерянно моргает.

– Ты ведь не хочешь, – начинаю я, – чтобы у Эдмунда случился нервный срыв?

После короткого раздумья Антоний снова пожимает плечами.

– А вот я не хочу, – намекаю я.

Санаду, скользнув ладонью по моей спине, поднимается и сбрасывает с себя сюртук:

– Давай вместе попробуем всё обратно вернуть, а Клео… – хитро глядя на меня, Санаду закатывает рукава. – Клео мы что-нибудь другое подарим, не пользованное, хорошо?

На этот раз, подумав и покусав коготь, Антоний кивает.

А я зачарованно смотрю на Санаду: что может быть привлекательнее роскошного мужчины с красивыми руками, закатавшего рукава для выполнения работы? Пожалуй, только этот мужчина в раздетом виде…

Может, заказать чай и пролить ему на рубашку?

***

Работы с восстановлением защитного контура не просто много, а очень много, но перспектива всю ночь возиться с камнями и кристаллами кажется Санаду намного привлекательнее бесплодного ожидания Мары во «Вкусной закуси», так что он приносит колонки с плеером, велит доставить чай и сладости, убеждается, что Клео уютно на выбранном диване, а книга достаточно интересна, после чего приступает к делу.

И вроде рядом – странное существо неизвестных возможностей и мотивов, а недовольство Эдмунда просачивается сюда лёгкой раздражающей вибрацией, но Санаду вдруг становится хорошо. Даже уютно – так, как никогда прежде не было в этом дворце.

Невозможность ощущать Клео ментально вынуждает его постоянно на неё оглядываться, высовываться из-за шкафов, выглядывать с верхнего яруса – суетиться, волноваться о своём внешнем виде. Но это приятное беспокойство.

Происходящее чем-то напоминает Санаду то, как труппа вставала на ночлег или на представление: тогда тоже надо было собирать разобранные на предыдущей стоянке детали. Ну и что, что вместо пения артистов его сопровождает музыка иного мира, вместо сбора каркасов он вставляет в золото и серебро бесценные магические кристаллы, и они покалывают кончики пальцев, а вместо шатра, кибиток и телег – одна из роскошнейших библиотек Эёрана (если не самая!). Санаду осознаёт, что даже с отсутствием его большой семьи он уже смирился. Ему сейчас в радость суетная компания громадной иномирной белки и любопытные взгляды Клео из-за книги.

Просто взгляды… Санаду всю россыпь кристаллов отдал бы за возможность узнать, о чём Клео думает, посматривая на него поверх листов.

Проверяет, как он справляется с подбором перемешанных кристаллов к пазам?

Просто любопытствует?

Интересуется, не обижает ли он набедокурившую иномирную сущность?

Присматривается, как к мужчине?

За последний вариант Санаду готов отдать и две горки кристаллов, даже если Эдмунд пригрозит, что это расточительство допустит только через свой труп (Санаду, конечно, его бы просто скрутил – и совершил самый желанный обмен).