Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

Едва они смыкаются за ней, с громким щелчком встают на место пудовые запорные механизмы. Там, за дверью, коридор перегораживают металлические пластины.

Санаду некоторое время стоит, слушая, как механизм этой тюрьмы для архивампиров постепенно взводится, чтобы держать его в плену.

Вздохнув, потягивается и отправляется на обход.

В специальном стазис-буфете в гостиной расставлены бутылки, сладости, мясо, выпечка, овощи и фрукты.

В кабинете-библиотеке на резном столе ожидают документы по Лофтийскому кантону, чтобы он не отрывался от управления своими землями.

В гардеробной, куда можно попасть через спальню, разложены и развешаны его вещи.

В ванной комнате – его притирки и примочки.

В общем, к его заселению подготовились, и это лучше слов Изрель подтверждает предположение Санаду, что его судьба была предрешена раньше, чем он зашёл в кабинет для общих встреч.

В спортзале, куда он тоже заглядывает, стоят автономные големы для тренировок, а на стенах поблёскивает холодное оружие.

Жить тут можно и даже с комфортом.

Санаду возвращается к широкой, покрытой шёлковым покрывалом кровати с балдахином и падает на неё спиной.

Закрывает глаза.

Так он и лежит на пахнущем цветами шёлке.

Лежит час, другой, третий.

В этой элитной тюрьме тихо, как в могиле.

Магии не то что бы не хватает, но меньше, чем на свободе – чтобы не накопил слишком много сил для попытки прорыва.

– Идиоты, – произносит Санаду и открывает глаза.

По его ощущениям, сейчас уже ночь.

Щелчком пальцев он активирует оповещающее заклинание – на случай, если сюда заглянут.

Поднявшись, решительно проходит в большую ванную комнату. Потолок и верхняя часть стен выложена мелкой мозаикой, а вот нижняя часть стен и пол – крупными плитами.

Каменная чаша ванны располагается на небольшом расстоянии от стены. Именно в этом узком пространстве Санаду и присаживается. Плиты подогнаны плотно друг к другу, но телекинез это не останавливает. Осторожным давлением Санаду выталкивает плиту и кладёт её поперёк ванны.

Столь же осторожно, но с куда большим усилием, тянет на себя каменный блок стены. Принимает его руками и отставляет в сторону. За этим камнем телекинезом вытаскивает следующий, открывая лично прокопанный им лаз.

Да, земля вокруг комнат защищена от магических воздействий, но банальные инструменты вроде ложки и тарелки спрессованную землю брали. Для архивампира – ничего технически невозможного, просто маги обычно не задумываются о ручных вариантах.

Отделённая от общего пласта, земля снова становилась податливой для магии. Выбираемую из прохода землю Санаду сначала обрабатывал заклинанием уничтожения. Объём был велик, так что заклинание, рассчитанное скорее на бумагу и мелочи, оставляло что-то вроде пепельного осадка. Его Санаду смывал в канализацию.

Лаз небольшой, двигаться в нём можно только на четвереньках, но расширять его Санаду ленился.

Задом вперёд он втискивается в проём и телекинезом втягивает назад и каменные блоки, и даже декоративную пластину, чтобы скрыть свой тайный ход. Это требует большого напряжения сил и виртуозности на грани, ведь он не видит объектов воздействия, а само воздействие происходит через тонкие щели между кладкой, но Санаду справляется – не первый раз всё же. И даже не десятый.

Завершив маскировку входа, Санаду ползком пробирается к цели. Лаз проходит между металлических конструкций вложенных в землю магических символов, постепенно выводя его за границы действия ограничивающих чар, опирающихся на эти символы и вкрапления экранирующего магию камня.

Лаз завершается не на поверхности, а глубоко внутри земли маленькой камерой, в которой Санаду встаёт на колени и отряхивается.

Приведя себя в относительный порядок, он активирует телепортационное заклинание. Здесь, в глубинах земли, на фоне активных защитных чар, пробой канала для перемещения засечь невозможно.

***

Из-за письма Санаду мне не спится. Ну и из-за мисс Глории немного тоже: всё же интересно, что за тайный поклонник.

Но именно из-за письма Санаду у меня в голове просто каша: «В порядке ли он? Не нужна ли ему помощь?»

Так и лежу в темноте под одеялом, свернувшись калачиком и с удивлением подмечая, что как-то привыкла к Санаду под боком. Или за спиной. Передо мной – в общем, рядом. А ведь я всю жизнь спала одна, но с Санаду новая привычка слишком быстро прижилась.

Вздохнув и подтянув колени ближе к груди, готовлюсь к новому витку мыслей о его странном письме. Но вдруг нервы буквально обжигает ощущением присутствия Санаду.

Дверь в спальне открывается, и я, даже не поворачиваясь, знаю, что это он.

Шелестит его одежда, выдавая его положение в комнате: Санаду, раздеваясь, приближается к кровати. Проминается под его тяжестью матрас, а я ловлю себя на том, что улыбаюсь.

Нырнув под одеяло, Санаду прижимается грудью к моей спине, кладёт руку на живот, скользит к груди.

– Ты как? – поворачиваю голову – и натыкаюсь щекой на его губы.

– Сейчас – просто прекрасно, – шепчет Санаду, сильнее прижимаясь ко мне.

– А что случилось? Почему ты отправил мне такое странное письмо?