Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2 (СИ)

…Женщина – вот что выдёргивает Санаду из яростного забытья. Рефлекс «женщин бить нельзя» заставляет остановиться: рука Изрель протянута между ним и лежащим под ним Танарэсом. Кулаки Санаду саднят, кости ноют до локтей, сердце, кажется, сейчас выскочит из груди, но это куда лучше, чем состояние Танарэса: его искажённая трансформацией морда залита кровью, а между расквашенных губ торчат сколотые зубы. Правда, это Санаду осознаёт не сразу, потому что у вампиров порой зубы могут торчать острыми треугольниками и без того, чтобы их поотбивали. Но вообще его удивляет и состояние Танарэса, и его вялые попытки прикрыться когтистыми лапами, и сбивчивые сиплые хрипы – дышат они одинаково тяжело, с присвистами.

– Достаточно, – кажется, Изрель повторяет это уже не первый раз.

Всё ещё шокированный и изнывающий от непривычной боли (Санаду хоть и язвительный, но мирный вампир и во вменяемом состоянии драки не любит), Санаду сползает с Танарэса, которого оседлал в буйстве потасовки, и ощупывает собственное лицо: губа кровит, скула ноет, но царапины уже затягиваются.

Танарэс тоже постепенно восстанавливается, морщится, втягивая сколотые зубы. Тихо, но как-то отчаянно шипит.

Санаду косится на него, ожидая претензий, очередных вопросов о Маре, но Танарэс закрывает лицо руками и молчит. У Санаду даже что-то вроде совести просыпается, но не слишком сильно.

Он косится на Изрель. Та хмурится, но не ругается. Не при Танарэсе. Она глубоко задумчива, а Санаду этого не любит: чревато неприятностями.

Но ему надо завершить начатое, он прекрасно это понимает, хотя и не жаждет выступать над поверженным противником.

Просто надо.

Определить, наконец, своё положение, позицию и границы, через которые нельзя переходить даже другим правителям.

– Я не потомственный глава кантона, – немного хрипло, твёрдо произносит Санаду, – но я всё равно глава кантона. Не хочешь уважать моё положение – придётся уважать мою силу. Не хочешь понять, что я давно не отвечаю за Мару и не обязан помогать тебе её искать, мне придётся объяснять это столько раз, сколько потребуется для понимания этого факта. Я устал быть сочувствующим и понимающим.

Фразу «А тебе уже пора повзрослеть» Санаду, подумав, не произносит: его самого об этом часто просят, и он до сих пор не слишком-то хочет становиться таким же скучно-занудным взрослым, как остальные архивампиры. В общем-то, Танарэс на их фоне Санаду даже нравился, пока одержимость местью не лишила его остатков (или зачатков?) здравомыслия.

Танарэс не отвечает.

Изрель тоже молчит. К ней Санаду поворачивается и заговаривает сам:

– Как приличный архивампир я не мог допустить урона своей чести и подобного неуважительного отношения к главе одного из кантонов.

Чуть поджав губы, Изрель качает головой, но по мелким мимическим признакам и отголоскам её эмоций Санаду понимает, что она не злится.

Жалеет Танарэса.

В некотором шоке от финала дуэли.

Но этот результат её устраивает.

Кивнув, Санаду подчёркнуто твёрдой походкой направляется к выходу с арены. Ему надо привести себя в порядок – и навестить свою подопечную Нику с её ушастым авантюристом: спросить, как они дошли до жизни такой и чем думали.

***

Первым меня замечает Фидис, он из демонов самый внимательный. Машет рукой, привлекая внимание остальных, и вот уже на меня оглядываются все, кому не лень – то есть почти все находящиеся на центральной площади студенты.

Ника и всё ещё рыжий Валарион тоже меня замечают, но вместо адекватной реакции или хотя бы радости, что я вся такая красивая вернулась после исчезновения, они пучат глаза и воровато оглядываются. Наверное, Санаду высматривают.

Невольно улыбаюсь – и сладкая парочка вместо того чтобы расслабиться (я рада их видеть, Санаду рядом нет), вдруг прячется за спины демонов.

А демоны почему-то встают стеной, словно я что-то плохое тем двоим сделать могу.

Нет, я, конечно, могу попробовать, но не представляю, зачем мне этим заниматься.

Так что просто приветливо машу им:

– Ну что, не ждали? По лицам вижу, что не ждали.

– Второй Санаду, – с ужасом шепчет Валарион и задвигает за себя Нику.

Ника лёгким движением своей вампирской руки задвигает его за себя.

С минуту они борются, пытаясь определиться, кого за кем прятать – и это при том, что их прикрывают демоны. Остальные студенты наблюдают за сценкой со смесью любопытства и веселья. Ника замечает улыбки окружающих и, краснея, уступает Валариону право прикрывать себя.

– Я что-то не поняла, – осторожно приближаюсь, – что вы нервные такие?

– Санаду тоже вернулся? – Ника интересуется из-за плеча Валариона и демонов.

– Конечно, просто делами занят пока, – я, подумав, решаю больше не улыбаться, а то они какие-то дёрганные. – Что вы такого натворили?

– Ничего они не натворили! – Раштар выступает вперёд. – И спрашивать незачем.

– Как это незачем? – округляю глаза. – А любопытство удовлетворить?

– Валарион встал в очередь на вампиризацию, – сдаёт всех Фидис.

– Суицидник, – закатывает глаза Бриш, но почему-то в числе охранников Валариона стоит.