Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2 (СИ)

Дверь за папой, дедулей и Санаду закрывается, а я прямо физически ощущаю, как на мне скрещиваются взгляды мамы и бабули. Впрочем, возможно, это чисто психологическая иллюзия от понимания, что они точно на меня смотрят: обычно я спиной взгляды не чувствую.

– Но почему во Франции? – удивлённо уточняет бабуля.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Возможно, реклама о свадьбе во Франции когда-то ему в душу запала.

– А не кажется тебе подозрительной поспешность, с которой он хочет на тебе жениться? – интересуется мамуля. С подозрением таким задумчивым.

– Ну, он же старше, – предполагаю я. – Нагулялся, остепениться хочет.

– А может… – На запястье мамы пиликают будильником часы, и она всплескивает руками. – Клиентка скоро будет! Клёпочка, солнышко! – мама порывисто меня обнимает. – Поболтай пока с бабулей, а я скоро буду. Обсудим всё чисто по-женски.

– Хорошо, – обещаю я, хотя мы с Санаду всё рассказали.

Но, наверное, вывалили чересчур много информации, она требует осмысления и подтверждения.

Взглядом проводив маму на работу в соседнюю квартиру, бабуля обнимает меня за талию:

– Ну что внученька, расскажи подробнее о своём Кощее Бессмертном.

– Как ты его назвала? – задираю бровь.

– Ну а как его ещё назвать? Бледный. Долгоживуший. Богатый. И корона у него тёмная, с зубами острыми.

– Эм, – несколько удивляюсь заявлению о короне, но сразу понимаю – это проявление остаточных ментальных способностей.

Потому что ментальные способности, в отличие от стихийных, в основе своей имеют совсем немагический компонент, и остановка работы источника не избавляет от них полностью. У бабули они проявились неожиданным знанием о короне, которую она не видела.

– Откормить бы его, – вздыхает бабуля. – А то кожа да кости.

– Акробатическая поджарость, – не соглашаюсь я.

– Кстати, Клёпочка, у нас тут в соседнем доме солярий открыт, может, позагорать туда сходите?

Хихикнув, обнимаю бабулю.

– Прости, – винюсь я, – мы теперь навсегда бледные, никакой солярий не поможет. И пирожки тоже: вампиры застывают в текущем состоянии тела.

– Проверим, – решительно заявляет бабуля.

Представляю Санаду, которого накармливают, взвешивают-обмеряют, чтобы проверить результат, и с трудом сдерживаю смех.

***

Наступлению ночи я рада несказанно. Лежу в темноте своей комнаты, слушаю тихий гул проезжающих автомобилей и думаю: удивительно, какими дико любопытными стали мои родные, когда речь зашла о женихе. Хотя, конечно, логично их желание убедиться в адекватности моего избранника и в том, что я серьёзно хочу отношений с ним. Но обычно мне доверяют решать всё самой без перепроверок.

Правда, тут обстоятельства особые.

И личностными характеристиками Санаду мама с бабулей интересуются куда больше, чем вампирскими, так что не только он пережил допрос с пристрастием, но и я тоже, причём не уверена, что мой допрос был мягче.

Ему добавочно и от женской половины семьи досталось, особенно когда бабуля попыталась выяснить, с кем у неё в Эёране отношения случились. Увы, Санаду ничего об этом не знает и восстановить так давно затёртую память не может, так что я, наверное, никогда не узнаю, кем был мой дедушка.

– Удивительно, – доносится голос Санаду с пола.

Я не любительница спать на диванах, в комнате моей стоит кровать – узкая, односпальная. И Санаду вынужденно уложен на пол.

Думала, спит. Но нет.

– Что именно? – тихо интересуюсь я, понимая, что Санаду вытягивает меня на разговор.

Он отцу и дедушке понравился: понимает философию гаража, может набить морду гопникам (проверили подставными гопниками, да), сумел помочь с починкой раритетного Жигуля с втиснутым в него современным двигателем, разбирается в любимой музыке отца (ещё бы нет – менталист ведь разбирается в том же, в чём разбирается незащищённый от считывания собеседник), ну и тосты может выдавать сколько угодно, и вообще на все заковыристые вопросы выдал идеологически правильные ответы (менталист же!).

– Удивительно, как отличается жизнь в наших мирах. Здесь так… – Санаду выдыхает, подбирая слова. – Нравится мне здесь, хотя сплю не на привычных перинах, а на полу, и воздух не настолько свеж, как в Эёране, и информационный шум, и слишком сильный ментальный фон, ведь здесь почти не умеют закрываться. Здесь всё другое, шумное, непривычное. И всё же мне здесь хорошо. Как глоток свежего воздуха.

– Это галлюцинации от выхлопных газов, – фыркаю я.

Спускаю руку с кровати, и Санаду обхватывает мою ладонь:

– Твои родители не против наших отношений.

– Я заметила.

– И хотя мы выросли в разных мирах, знакомы мало, точек соприкосновения у нас совсем мало, – Санаду вздыхает, – с твоими родными мне находить общий язык проще, чем с другими архивапмирами и моими подданными.

– Ну, архивампиры своими мыслями не светят. А с пониманием подданных помогу чем смогу, не зря же я начала учиться на управленца.

– Знаешь, мне действительно хотелось найти общий язык с твоей семьёй. Это была не обязаловка, как в кантонах, мне хотелось… почувствовать себя частью семьи. Спасибо тебе за эту возможность.