Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2 (СИ)

Дарион взглядывает на него исподлобья, но продолжает разбирать корзину – похоже, признаёт его право на молчание. Жаль, что он такой деликатный: теперь и мне интересно, а вдвоём было бы проще и споить Санаду, и выспросить.

Санаду же утыкается в плеер. Всего несколько кликов, и колонка испускает приятную фортепианную мелодию. В неторопливых переливах я с удивлением узнаю «Queen».

– Это, между прочим, противозаконно, – Дарион хлопает на стол плетёную корзиночку с фруктами. – Когда-нибудь тебе это припомнят.

– Ну, напиши заявление главе этой территории, – Санаду разваливается в кресле и взмахивает рукой. – Обстоятельно распиши всё, вдруг поможет. Главное, аргументы помощнее предоставь.

– Что, с земной техникой всё настолько сложно? – в этом закрытом помещении, сидя практически напротив Санаду, я вдруг совершенно успокаиваюсь.

После недавней встряски наступает умиротворение, а может, просто организм так намекает, что пора бы и спать, но мне правда становится очень уютно. И даже самостоятельно выскакивающая из бутылки в моих руках пробка не нарушает это блаженное состояние.

Как и подлетевшие со спины разноцветные бутылки.

– Не только с земной, – отвечает Дарион, оглядывая выстраивающиеся перед ним напитки. – Сюда нет хода любой технике, которая может нарушить существующий баланс сил и природы.

Подавшись вперёд, Санаду собственноручно выдаёт мне тарелку с вилкой и ножом, накладывает тонкие, ароматные кусочки мяса и ломтики печёных овощей.

– Благодарю, – улыбаюсь я расслабленно.

Санаду поглядывает на меня с полуулыбкой и протягивает руку за бутылкой.

Я вручаю ему увесистую тару. Наливая, Санаду не сводит с меня загадочного взгляда.

Протягивает кубок.

– Вы как змей искуситель, – усмехаюсь я, но напиток принимаю.

Дарион косится на меня, потом на Санаду, и берётся за бутылку.

– Здесь уместнее говорить о драконе-искусителе, – себе Санаду наливает то же, что и мне.

– Надеюсь, напиток лёгкий, как вы и обещали, – я никак не могу перестать улыбаться. – О, вампир-искуситель.

Смех у Санаду тёплый, от его низких ноток по спине разбегаются мурашки, внутри становится тепло.

А вот Дарион не впечатлён (что и правильно), он закатывает странные глаза со слишком большими карими радужками и вздыхает:

– Надеюсь, у вас хватит совести сейчас при мне не кокетничать.

– Помнится, – Санаду покачивает золотым кубком, – ты говорил, что у меня совести нет.

А я вместо ответа просто прижимаю прохладную металлическую кромку к губам и осторожно пробую языком напиток. Он сладкий, с кислинкой. И в нём совершенно не ощущается хмель, словно это просто сок.

***

Голова пульсирует. Что-то её сдавливает, гудит в висках, закладывает уши. Тело словно не моё. Веки… какие же тяжёлые! Облизнув пересохшие губы, я титаническим усилием их разлепляю.

Глаза режет светом, точнее, несколькими светлыми лучами, пробивающимися через странное нагромождение.

Проморгавшись, осознаю, что это ванна Санаду торчит боком. Но я-то не в его ванной! Я, судя по обоям и кроватям, в нашей с Никой комнате в общежитии. И почему-то на софе лежит ванна Санаду, а рядом, друг на друге, нагромождены три его рабочих кресла.

Зажмуриваюсь, но когда открываю глаза – ванна и кресла по-прежнему здесь.

Ё-моё, что вчера произошло?!

Глава 9

Мне приходится качнуться несколько раз и заплатить вспышкой головной боли, чтобы сесть.

Чем меня вчера напоили? Чем я думала?

Закрыв лицо руками, пытаюсь вспомнить, но… бедный мой мозг. Интоксикация просто чудовищная. Настолько, что я лишь несколько минут спустя осознаю, что на мне кружевная сорочка. И судя по тому, что я знаю о местной моде, довольно фривольная.

Откуда? Надеюсь, мы магазин ночью не грабили…

Хотя ограбление магазина может оказаться не самым эпическим вариантом получения этой штучки.

Зевнув, собираюсь встать, как вдруг за ванной раздаётся шорох.

– Есть здесь кто-нибудь? – мой голос звучит так сипло, что на месте гипотетического злодея я бы десять раз подумала, стоит ли лезть к его обладательнице.

Вместо ответа оттуда раздаётся тяжкий-претяжкий вздох.

Ванна чуть сдвигается, и в узком пространстве между ней и стеной показывается Антоний. Антоний в чёрной шёлковой пижаме в цветочек. Точнее, в верхней части пижамы, но рубашка закрывает его до колен. И выражение морды у огромной белки крайне укоризненное.

Чашка в его лапе пробуждает у меня дикую жажду и надежду, что это нечто целебное. Рассольчик какой-нибудь. Да я даже на волшебный чай согласна: пусть все вокруг деревьями кажутся, только бы легче стало!

И вообще, должны быть в волшебном мире волшебные спасительные средства.

– Пить, – выдавливаю с самым жалобным видом.

Антоний тяжко вздыхает, протискивается в щель и вытягивает лапу с чашкой.

В ней вода. Просто холодная вода, но даже это – наивысшее счастье. Оторвавшись от чашки, неопределённо указываю на ванну и кресла:

– Ты принёс?

Шерстинки на беличьей морде разглаживаются, придавая ей дружелюбный вид, губы растягиваются в подобии улыбки (но больше похоже на оскал). Антоний гордо выпячивает грудь и кивает.