Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов (СИ)

– Я над Марком Антонием не издевался, он сам пил. К тому же, – Санаду беспечно взмахивает рукой, – мой дом под надёжной защитой боевого мага, щитовика и… котика.

– А если они не справятся? Особенно котик, – при мысли о Шаантарэне, обороняющем особняк от огромной белки, невольно хмыкаю.

– Ну, – Санаду беспечно пожимает плечами. – В крайнем случае – построю новый особняк на месте старого. Ещё лучше.

– Только ванну восстановите прежнюю, – я улыбаюсь.

– О, у вас какие-то планы на мою ванну? – он снова подаётся чуть вперёд, укладывает подбородок на сложенные на спинке софы руки, весело поблескивает глазами.

– Она покорила меня до глубины души, – прижимаю ладонь к груди. – Такая красота должна жить долго.

И желательно, чтобы я жила под одной с ней крышей.

– Да ей лет сто уже, – хмыкает Санаду. – А сейчас расскажите подробнее о вашем общении с сущностью.

– Да это и общением трудно назвать, – прежде чем, чем описывать такую короткую встречу, я отвожу взгляд, чтобы снова не утонуть в чёрных омутах его глаз.

Слишком уж они притягательные.

Глава 58

В свой особняк Санаду возвращается далеко не сразу.

Два часа посиделок в комнате Клео он объясняет себе необходимостью покараулить иномирную сущность: вдруг пошла бы на контакт?

Но не пошла, сколько ни звали.

Как и в прошлый раз, Санаду телепортируется в тёмный коридор и прислоняется спиной к стене. В столовой тихо шелестят голоса и порой ударяются друг о друга и об стол кубки.

Санаду довольно щурится: Эзалон посмеивался над его изысканиями в неподвластной вампирам некромантии. Ну и над его любовью к позёрству: а вампир, на равных спорящий о тонкостях некромантии с личем – высшей формой практикующих эту магию – то ещё позёрство. Мол, всё равно эти знания не пригодятся, только пустая трата денег на драгоценные манускрипты и консультации специалистов.

Так вот, сегодня знания пригодились. Санаду не уверен, что Клео осознаёт всю комичность того, что в некромантию её посвящал не наставник, а вампир, но самому Санаду это забавно… и приятно. И он бы с удовольствием за чашечкой чая продолжил обзорную лекцию, но пострадавшим Линарэн назначил курс зелий, чтобы исключить любую возможность влияния чая из другой вселенной на магические источники. Поэтому Санаду пришлось заканчивать интереснейшую беседу, поить Клео горьким напитком и укладывать в постель.

То есть не прямо укладывать, а сказать, чтобы ложилась: у зелья сильный снотворный эффект. Но какой же соблазн был изобразить из себя заботливого соректора и уложить лично, и одеялом укутать, и…

В профилактическом курсе нуждались все, но Ника, судя по данным браслета, и не думала возвращаться в общежитие. Желая отвлечься от мыслей о переодевающейся в ночную сорочку Клео, Санаду лично отправился напомнить своей подопечной о лекарстве. Полюбовавшись, как улепётывает придерживающий чалму Валарион, Санаду отвёл Нику в комнату, где уже мирно посапывала Клео.

Совесть и не думала отставать, так что Санаду пошёл проверять Валариона и демонов. Конечно, те уже и думать забыли о том, что зелье пьётся по часам. Проследив, как они опустошают флакончики, Санаду ушёл, злопамятно умолчав о резких усыпляющих свойствах лекарства.

И вот теперь он дома. И даже может сказать, что с пользой провёл время.

Снова задумавшись о безмятежно спящей Клео, Санаду не замечает, как закусывает губу, и не представляет, насколько мечтательно мягким становится выражение его лица, как блестят при этом глаза.

Потянувшись, он направляется в столовую.

Одного взгляда на ряды пустых бутылок у стены и два пустых бочонка хватает понять: придётся восстанавливать запасы винного погреба. Но это мелочи, плохо другое: гости в полной некондиции. Шаантарэн храпит под столом в обнимку с третьим бочонком. Баратус и Саториус наливают, чокаются и даже что-то бормочут, но остекленевшие глаза подсказывают, что это всё делается на автопилоте.

Вздохнув, Санаду проходит к столу. Осторожно переступает подрагивающие белые хвосты Шаантарэна, усаживается на стул. Баратус и Саториус его даже не замечают. Притягиваемая телекинезом бутылка драконьего прыгает в руку Санаду, он наливает себе горящую жидкость.

Бесшумно опускается на стол бутылка, Санаду подносит к губам кубок. Призрачный огонь лижет их, чуть-чуть согревая. Богатые оттенки запахов проникают в ноздри. Аромат пропитанного солнцем виноградника, полей…

Прикрыв глаза, Санаду дышит этим сладким пламенем, и магия огненных драконов, придающая напитку невероятную крепость, отрывается от жидкости и впитывается в него, согревая… и опьяняя. Сколько раз он тонул в этой магии, чтобы не чувствовать и не думать.

Санаду наклоняет кубок, пламя подкатывает к его губам, но в последний миг он отстраняется, одним движением возвращая огненную жидкость на дно.

Он не хочет пить один (а учитывая состояние собутыльников, это будет питьё в одиночестве). Да и в целом не хочет пить. Впервые за много лет. Хотя поводов забыться у него ещё больше, чем прежде.