Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

– И ты ещё говоришь, что нам надо проявлять больше дружелюбия?

– Хм! – с невинным видом заглядываю в глаза Бриша. – Вы имеете что-то против того, чтобы полежать у ног прекрасных девушек? Другой был бы счастлив посмотреть не непревзойдённую Нику с такого восхитительного ракурса…

Бриш переводит взгляд на действительно непревзойдённые богатства Ники. Но её закрывает Валарион, а Бриш, тряхнув головой, снова поворачивается ко мне.

– Да и моё внимание привлечь не так легко, – добавляю я и, словно догадавшись о чём-то, шире открываю глаза. – Или вы испугались перемещения? Если так, могу вам чай успокоительный заварить.

– Я не испугался! – Бриш с независимым видом оправляет одежду. – Не хватало каких-то там эёранцев бояться. Забодаю и всё!

Только мягкая добрая улыбка Фидиса удерживает меня от предложения Бришу пободаться с Санаду: не стоит издеваться над капризным мальчиком ради возможности полюбоваться на Санаду в поединке.

Хлоп!

Серая дымка спадает, открывая Санаду с бессознательным Раштаром на плече.

– Девушек приятнее носить, – выдаёт Санаду за мгновение до того, как Бриш и Фидис отступают от него на три шага.

И если Фидис просто насторожен, то Бриш направляет на Санаду рога.

– Держи, – Санаду ловко бросает в него Раштара.

От неожиданности Бриш ловит приятеля на руки и, качнувшись, обрушивается на пол.

Бах!

Санаду театрально вздыхает.

– Один лекарство уже выпил, остальным предлагаю сделать это в удобных постельках, потому что, клянусь, я сегодня парней больше таскать не буду. И завтра, надеюсь, тоже не придётся. Какие-то неудобные вы, неэстетично на плече болтаетесь, свалиться норовите. Вдруг уроню?

Хлопнув в ладоши, Санаду обходит барахтающегося и пыхтящего под тяжестью Раштара Бриша и подставляет мне локоть.

***

Не знаю, почему Марку Аврелию иногда кажется, что прятать под мою щёку орехи хорошая идея, но сегодня я просыпаюсь от очередной попытки втолкнуть жёсткую скорлупку между мной и подушкой.

Портьеры раздвинуты сантиметров на десять, и солнечный свет проникает в гостевую спальню.

Утро.

Марк Аврелий, недовольно пискнув, уносится с орехом под кровать, а я, полежав немного, встаю.

Дерзкая идея, посетившая меня перед тем, как очередная порция профилактического зелья уронила меня в глубокий сон, после пробуждения не просто не хочет исчезать, наоборот – кажется едва ли не гениальной.

Первым делом я касаюсь академического браслета, чтобы отправить Санаду запрос: «Вы у себя в комнате?»

Ответа нет.

Так и не получив его, забираю из кресла халат с черепами и накидываю поверх сорочки. Быстренько прокрадываюсь в коридор, а из него заглядываю в спальню Санаду: портьеры открыты, солнце заливает заправленную постель.

Скорее всего, он уже на занятиях. А если он на занятиях, ванна ему не нужна, а если не нужна, то почему бы мне ею не воспользоваться?

Ещё с минуту я прислушиваюсь: тишина просто мёртвая.

– Есть кто-нибудь? – почти шепчу на случай, если мои товарищи по чаепитию проснулись и подслушивают под дверями.

Ответа нет, так что смело вхожу в ярко освещённую спальню, миную постель и открываю дверь в ванную комнату.

В густой пене, окружённый частоколом горящих свечей, полулежит Санаду. Он мгновенно открывает глаза.

Ой.

Глава 66

Его глаза слегка округляются. Всего миг, и Санаду сползает в ванну до упора подбородком в пышную пену. Словно это он невинная девица, а я – внезапно наведавшийся мужчина. От моей широченной улыбки даже щёки ныть начинают, но перестать улыбаться я не могу.

И только теперь осознаю, что здесь пахнет травами, не можжевельником, а чем-то ещё сладковатым и пряным.

– Знаете, – Санаду сползает ещё на сантиметр ниже, – теперь я понимаю, почему некоторых пугают мои добрейшие улыбки.

– Я вас смущаю? – улыбка и не думает убираться, а меня просто распирает от желания пошутить по поводу скромности Санаду.

И я вхожу внутрь.

– А что, разве это не заметно? – Санаду оглядывает пенное полотно, словно проверяя, всё ли оно прикрывает.

– Нет, – нагло вру я и подхожу ещё ближе.

Травами пахнет сильнее, в чёрных глазах Санаду сияют оранжевые блики свечей. Под его следящим взглядом я себя коварной соблазнительницей ощущаю.

– Надо же, – хмыкает Санаду. – А я тут стараюсь, стеснение изображаю, чтобы вы сами догадались выйти.

– Да ладно! – на этот раз я отмахиваюсь и присаживаюсь на ступеньку возле ванны. – Если бы вы хотели меня выставить, вы бы так прямо и сказали.

Санаду откидывается на подголовник. Но расслабляется лишь чуть. Пусть я и не вижу большую часть его тела, но напряжение чувствуется.

Похоже, и правда стесняется. Воспользоваться его слабостью или нет?

Тыкаю пальцем в свечу со сладковатым травяным ароматом.

Окидываю взглядом ванну. Оцениваю подбородок Санаду. Его застывшее в ожидании лицо. Сияние свечей придаёт его коже очень живой оттенок.

– Я поговорить хотела.

– О чём? – искоса смотрит на меня Санаду, а я тыкаю пальцем в пену.

Она весело лопается от прикосновения.

Санаду внимательно следит за мной. И я начинаю издалека:

– Как часто вы моетесь?

Закашливаясь, Санаду смотрит на меня во все глаза.