Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

Он не знает, и не хочет знать, где находится эта проклятая могила!

– Я обещал передать дезинформацию, если у меня появится такая возможность, и я это сделаю, – устало повторяет Санаду. – Мне очень нравится ваша идея заманить Неспящих в пустынное место и внезапно напасть из засады. Это, пожалуй, лучшая возможность их поймать из всех, что предлагались на моём веку. Но результат зависит не только от меня. Ты же понимаешь?

Помедлив, Элоранарр кивает.

– Вот и хорошо, – вздыхает Санаду.

Ему тяжело даётся этот разговор ещё и потому, что идея заманить Неспящих в ловушку ему действительно нравится, но всё слишком зависит от него. А Санаду не уверен, что сможет это провернуть.

Для начала – пока он не может встретиться с Марой, потому что личная встреча усилит их связь, и обмануть Мару будет сложнее: никакие ментальные защиты не помогут против зова крови.

Но даже если ему удастся блокировать действие связи, Мара хорошо его знает и не поверит, если он просто расскажет ей такой важный секрет. Ему надо будет позволить ей украсть информацию из его памяти и так, чтобы Мара не усомнилась, что секрет она именно украла, а не получила специально.

Так что пока согласие – лишь политический ход, чтобы не портить отношения с сидящим перед Санаду королём Нового Дрэнта и его парой. Начни Санаду отказываться – опять обвинят в сотрудничестве с Неспящими. Так что соглашаться нужно, но если не получится – он успеха и не гарантировал.

Возможность встречи с Марой для передачи дезинформации зависит от разговора с Вааразаризом. Возможно, древнейший из архивампиров знает о нюансах созданной связи больше, чем Санаду, ведь Санаду, связывая себя с Марой, думал, что это навсегда, и не искал путей отступления.

– Ладно, тогда я пойду, – Элоранарр поднимается и оправляет сюртук.

Санаду взглядом провожает его до двери, но едва тот тянется к ручке, произносит:

– Элор… абсолютный ментальный щит – это самое страшное для менталиста.

Элоранарр стискивает дверную ручку, и металл скрипит в его пальцах, плечи напрягаются. Но внезапно он расслабляется и глубоко вдыхает.

– Спасибо, Санаду, – не глядя произносит Элоранарр. – За всё спасибо.

– Пожалуйста, – отвечает Санаду тихо.

Элоранарр выходит и прикрывает за собой дверь. А Санаду сидит в своём кресле не шевелясь, потому что…

– А это приятно, – произносит он тихо. – Бездна меня побери, как же это приятно, когда тебя, наконец, благодарят!

Он запрокидывает голову на спинку кресла и собирается с силами. Ему предстоит разговор с Вааразаризом. Этим старым самовлюблённым маразматиком. И вряд ли разговор будет лёгким.

Потому что это – политика, будь она неладна.

***

Кофе медленно закипает в турке. И в моё сознание, словно пробивающие тёмную воду пузырьки воздуха, пробиваются мысли о Санаду.

На фоне Ника эмоционально убеждает Валариона, что чалма – это не странно, а красиво.

Я же думаю о Санаду.

Опять.

Языки бы узлом завязать тем менталисткам. Оглядываюсь на жалобное Валарионово:

– Не надо, пожалуйста…

Он прикрывает рыжие лохмы руками, а Ника пытается напялить на него розовую чалму.

– Тебе идёт, – уверяет она.

Кстати, она и Валарион, как и я, на кухне особняка Санаду находятся. Так что подпускает он к себе близко студентов, поэтому в моём присутствии в его доме нет ничего примечательного и двусмысленного!

Я возвращаюсь к слежке за кофе.

А у самой мурашки по коже и тепло-тепло: как же хорошо было сидеть с Санаду, а когда его дыхание коснулось моей шеи – я чуть не выгнулась от удовольствия…

– Ника, пожалуйста, не надо, – умоляет Валарион.

Спасибо ему за то, что отвлекает от бредовых мыслей.

– Валь, ну как-то же надо скрыть твои волосы, а эти чалмы такие миленькие. И ты в них такой миленький, – в голосе Ники чувствуется улыбка умиления.

– Ника, солнышко, я боевой маг. Я собираюсь стать рыцарем.

– Но ты не можешь показать свои волосы Санаду.

– Но почему розовый?

– Тебе идёт.

– Ника…

– Да парик ему купите! – не выдерживаю я их страданий.

– Парик? – переспрашивает Ника.

– Да, парик! – радостно восклицает Валарион. – Мне нужно постричь волосы и надеть парик, уж парик-то не должен перекраситься!

С его волосами и впрямь история странная: порыжели и никакая краска, заклинания и даже стрижка их не берут – всё равно остаются рыжими…

– А вы не думали, – я поднимаю ложечку, чтобы ею придержать кофейную пенку, – что это может быть шуткой Санаду?

Я бы тоже так могла пошутить.

Позади меня воцаряется тишина. Сбив пенку, оглядываюсь: оба смотрят на меня во все глаза.

– А в принципе, – тянет Ника, – это на него похоже.

Она оглядывается на Валариона и откладывает недовышитую розовую чалму.

– Пожалуй, что так, – соглашается Валарион и оттягивает рыжие пряди. – Всё, что я знаю о Санаду, наводит именно на эту мысль.

– Тогда скрывать цвет волос бессмысленно, – с каким-то даже сожалением признаёт Ника и собирает ткань и баночки бисера в корзинку.

Лицо Валариона вытягивается, он несколько секунд наблюдает за опечаленной Никой и накрывает её ладонь, нежно улыбается:

– А мне понравилось ходить в этих штуках.

– Но только не в розовой, – тоже улыбается Ника.

И Валарион кивает.