Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов

При Дегоне Шаантарэн не посмел бы выкрасть Клеопатру. А если бы украл, это Дегон примчался бы сюда, спалил весь посольский особняк к Бездне и привычно погонял Шаантарэна по всем кустам. Санаду осталось бы только за бокальчиком обсудить комичность ситуации. И ведь Дегону всё простилось бы, он же дракон. А Санаду – приличному архивампиру, правителю одного из пяти вампирских кантонов – эти несколько ударов в демонокошачью морду (это, конечно, вскоре станет известно всем) поминать будут лет сто: мол, совсем одраконился со своими чешуйчатыми приятелями, ведёшь себя недостойно короны и высокого звания.

Ну и будут цокать языком: всё дело в рыжей. Опять.

Будто Санаду виноват, что все его жизненные неприятности и проблемы связаны с рыжими обоих полов. Стоит лишь начать взаимодействие, чуть сблизиться – и всё, готовься к неприятностям.

Началось всё с обращения в вампира. Санаду старается об этом не вспоминать, но тогда с рыжими всё и началось. Его устраивала человеческая жизнь, семья, но медноволосому хозяину его обновлённой крови это не нравилось, а мягких методов он не признавал, так что дело кончилось плохо для всех. Причём Санаду с первой встречи предчувствовал неприятности.

Рыжим был предыдущий правитель ныне подвластного ему Лофтийского кантона. Сначала этот рыжий чуть не выел мозг чайной ложечкой, потом чуть не убил на дуэли, на этой же дуэли скончался, отяготив Санаду угрызениями совести за убийство и троном кантона.

Рыжей была первая невеста, но посетила драконий отбор и променяла перспективы вампирской жизни на коричневые крылья.

Рыжей была и вторая невеста. Мара. Менталистка. Студентка Академии драконов. Со спонтанным абсолютным щитом, над снятием которого он работал. Мару Санаду обратил практически сразу. И сначала ему казалось, что вот оно счастье.

А потом случился рыжий принц, которому Санаду по доброте душевной помог, как дурак помчался остановить опасного менталиста, а в результате оказался заперт в непризнанном мире, на той самой Терре-Земле, где пришлось окончательно расстаться с человечностью. С возвращения два десятка лет минуло, а ощущение, будто что-то безвозвратно сломалось внутри, всё ещё с Санаду.

Рыжая женщина на Земле, слабенькая менталистка Маргарита, которую он сначала спас, потом… поступился принципами. И, как оказалось, стал плохим отцом, потому что не знал о собственной дочери*. Как это исправить, если та уже взрослая и замужем?

Ну а по возвращении с Земли было известие о предательстве Мары, присоединившейся к ордену кровопийц и убийц Неспящих. Сердечная и головная боль, из-за которой Санаду до сих пор подозревают в связях с этими отступниками. А сколько из-за неё выпито! Если бы вампиры физиологически могли спиться, Санаду бы спился. Из-за неё за бокальчиком столько жалоб на рыжих высказано, что теперь последний уличный кошак будет шутить о рыжих неприятностях Санаду.

Никалаэда Штар – тоже рыжая. Хотя она грезила вампиризмом, Санаду надеялся, пронесёт: она совсем не в его вкусе, точек пересечения, кроме лекций, не было, а если не сближаться – ничего же не будет, проверено на разных рыжих. Но чуйка опять подсказывала – не пронесёт. И когда Никалаэда оказалась при смерти – пожалел девочку, обратил ради спасения её жизни. И что в итоге? Втянули в разборки и войну. А сколько из-за неё проблем с эльфами – Санаду скоро тошнить от ушастых будет.

Теперь ещё и Клеопатра. Как и в прошлых случаях, сразу сердце ёкнуло в предчувствии беды. Оглянуться не успел – уже в мордобой из-за неё влез.

И как после всего этого не верить в то, что все неприятности от рыжих?

– Единственное, чего я не понимаю, – Шаантарен, поднявшись, встряхивает всеми семью хвостами и наклоняется выбить из шерсти на лапах крошки побелки. – Ты столько лет жаловался, что рыжие тебя погубят, что к рыжим ты больше близко не подойдёшь, и что никогда не свяжешься с рыжей девушкой, потому что от них одни неприятности, и что лучше бы они в твоём окружении никогда не появлялись…

Разгибаясь, Шаантарэн замечает выражение лица Санаду и снова вскидывает четыре верхние лапы:

– Да ладно, ладно. Я правда не думал, что ты будешь возражать против нашего с ней свидания. Не знал, что она тебе нравится.

– Не нравится, – цедит Санаду. – Я просто за неё отвечаю, как соректор.

– Так пойдём выпьем за то, что она тебе не нравится, ну! – Шаантарэн указывает на крыльцо. Затем – на более близкое к ним выбитое окно и ловко запрыгивает в него. – Мне сегодня как раз драконьего огненного подвезли. Нервы твои подлечить.

Несколько мгновений Санаду медлит. Демонокоты обидчивы и мстительны (а он всё же посол, об этом стоит помнить), если мордобой как естественный ответ на похищение девушки Шаантарэн может простить, то на последующий отказ опробовать его угощение затаит обиду. К тому же именно Шаантарэн соглашался выслушивать… негодование Санаду по поводу рыжих, когда все остальные уже отказывались с ним пить, чтобы этого не слышать.

Так что, мысленно морщась, Санаду направляется к окну и тоже запрыгивает внутрь, переступает по осколкам стекла.