Попаданка с улицы Грёз

У меня даже язык не поворачивается спорить, потому что я знаю — клерк прав. Если сейчас я прогорю, и особняк отойдет банку, продать свой дом Тайберг все равно не позволит. 

Я выхожу из банка, даже не хлопнув дверью. И мрачно бреду, куда глаза глядят. Надо возвращаться домой, но от мысли, что придется снова что-то нагревать и помешивать уже тошно. Как тошно от запаха масла и отдушек. Так недолго и возненавидеть любимую работу. 

От вопроса: “Где бы срочно взять денег?” болит голова. 

Носок туфли цепляется за бордюр. Спотыкаюсь и чуть ли не падаю. Рой ловит меня в последний момент. 

— Осторожней! 

От прикосновений по телу словно проходит электрический разряд. Время застывает.

С того вечера мы не разговаривали. Даже не оставались наедине. И я хотела бы сказать, что совсем не думала о милорде. Но это будет наглой ложью.  

Воспоминания преследовали. Я гнала их, старалась забыться в работе, но они возвращались. Бешеный напор и нежность. Потемневшие от страсти глаза, охрипший голос, неловкое почти-признание… 

Мы стоим, замерев посреди улицы в обнимку и смотрим друг на друга, как два идиота. Долго… слишком долго. Это уже не мимолетная поддержка дамы, еще несколько минут и грянет скандал. Но почему это вдруг стало таким несущественным?

Гудок автомобиля со стороны проезжей части приводит меня в чувство. Отстраняюсь.

— Спасибо. 

— Я могу дать тебе денег, — как-то невпопад отвечает Рой, не сводя глаз с моих губ. 

— Что?!

— На твой бизнес. Беспроцентный кредит. Скажем, тысячу либров. 

Только его поддержка не дает мне споткнуться второй раз. 

Тысяча либров — огромные деньги. Такая субсидия решила бы сразу все мои проблемы. Я смогу нанять работников, закупить оборудование и сырье, запустить, наконец, производство в нормальных объемах… 

Отвожу взгляд.

— Нет, спасибо. 

— Но почему?!

— Просто… я так не могу. 

— Но… 

— В долг под десять процентов годовых, — перебиваю я его. — Обычная банковская ставка. Залоговым имуществом послужат дом и участок. 

Он хмурится.

— Не оскорбляй меня. Я — лорд, а не ростовщик. 

Ох уж этот аристократический снобизм! Как будто делать деньги — это что-то плохое. 

— — Хорошо. Тогда как насчет доли в бизнесе?

*** 

Тайберг уверен: это плохая идея.

— Насколько я помню, план был в том, чтобы полностью независимой от мужчин. И по возможности не иметь дел с инквизицией, — ехидно замечает мессер, когда я обсуждаю с ним ситуацию за вечерним бокалом вина. 

Вздыхаю.

— Да, план был таким. 

— Тогда просвяти меня: как совместный бизнес поможет держаться от Фицбрука подальше? 

И снова мессер прав, не поспоришь. Но я все равно пытаюсь.

— Рой обещал, что позволит мне выкупить мою часть, когда я встану на ноги. 

Призрак насмешливо кривится.

— Женщины… Ну хоть себе-то можешь не врать? 

Вместо ответа я отвожу взгляд.

— Влюбилась, да?

Пожимаю плечами.

— И на что ты купилась? На смазливую рожу? Твой инквизитор зануда, сухарь и фанатик… 

— Неправда! 

— Да ну, — призрак насмешливо складывает руки. — И где я неправ?

— Рой не фанатик! Он слышит мои слова, понимает аргументы, с ним всегда можно договориться. А еще он заботливый, надежный… 

— Скучный, — подсказывает призрак.

— Я люблю, когда скучно. Веселья мне и в бизнесе хватает. 

— В подвалах инквизиции еще веселее. Или куда, как ты думаешь, отвезет тебя “заботливый и надежный”, когда узнает, что ты диббучка? На воды? 

Он подплывает ближе, гладит меня по голове, и я на изумленно вскидываюсь, ощутив вместо привычного потустороннего холода теплую тяжесть ладони.

— Я все понимаю, девочка, — в голосе мессера звучит сочувствие. — Но надо смотреть правде в глаза. Даже я не смогу защитить тебя от Фицбрука, если он что-то заподозрит. 

— У меня нет выхода. Я вышла за все лимиты, у меня кончились масла, товарные запасы и деньги. Магазин держится на плаву только за счет продаж мыла, но если в ближайшее время не влить хотя бы несколько сотен, мы обанкротимся, — признавать свою глупость горько, но врать себе еще глупее. 

Мессер щурится.

— А просто взять у него деньги религия не позволяет?

— Скорее гордыня, — я ответно усмехаюсь. — Понимаешь, это обесценит мою победу. Даже если я добьюсь успеха, до конца жизни буду гадать заслужен ли он? Не узнаю чего стою сама по себе, без покровительства и финансовых дотаций со стороны мужчины. 

Тайберг раздраженно закатывает глаза.

— Ты и так не узнаешь этого, если возьмешь его деньги. Даже в займ под процент. Потому что в глубине души понимаешь: он никогда не потребует долг назад. Ищи другие пути. 

Открываю рот, чтобы возразить, когда в голове вдруг мелькает спасительная идея. 

—Акции, Хаген! Я выпущу акции!

*** 

Хорошая новость: концепция акций уже известна этому миру. До меня ее активно использовали торговые дома. И… Анри Аншлер на заре своего восхождения к финансовым вершинам.