Попаданка с улицы Грёз

— Разумеется я! Но ты же не думаешь, что я помню имя каждой мелкой сошки, у которой что-то покупаю? 

— Извини… паранойя.

Логично, что он не помнит, скорее всего, Аншлер и не покупал масла сам —  просто отдал распоряжение секретарю. 

Да и кто бы еще мог прислать мне такой экзотический, возмутительно дорогой подарок? 

Он снисходительно кивает.

— Извинения приняты. Так что — в столицу.

— В столицу.

Знала бы я к чему это приведет. 

Глава 25. Три желания

— И помни: если еще раз увижу, как кто-нибудь из ваших святош рыскает по моему дому, я вернусь и вырву твое сердце, — призрак наклонился ближе, обдав настоятельницу запахом тлена и сырой земли. В черных провалах на месте глаз вспыхнули для жутких красных огня. 

Женщина снова попробовала крикнуть, но пережатое призрачной рукой горло смогло издать только жалобный хрип. Тогда она часто закивала, не отрывая взгляда от полуразложившегося лица. 

— Хорошо… люблю понятливых, — мертвец осклабился гнилым провалом на месте рта. — И дружкам своим в столице передай. Для меня нет преград и расстояний. Я способен выпить душу любого, кто потревожит мой покой. 

Он явно собирался еще что-то добавить, но тут по сотканному из тьмы и туманов лицу пробежала странная судорога. Некромант раздраженно зашипел. Призрачная ладонь на мгновение стала материальной, снова растаяли. 

— Аркш-ш-шем, как не вовремя! — пробормотал Тайберг на родном языке и сдавил пальцы сильнее, заставляя свою жертву сомлеть. 

Бесплотное тело снова скрутило. Вещный мир, которому маг уже почти принадлежал, властно требовал свое. 

— Скальпель мне в селезенку, — выругался некромант и последним судорожным усилием швырнул себя вниз, заставив пройти сквозь пол. 

И свалился на циновку этажом ниже в облике уже вполне материальном, хоть и лишенном одежды. 

— Проклятье! Староват я уже для таких фокусов… 

Сидевшая на кровати монашка подскочила и уставилась на него со смесью испуга и надежды. 

— Как все прошло… 

— Хреново, — Тайберг сел и охнул, держась за ушибленный локоть. — Я чуть было не воплотился прямо при старой кошелке. 

— Но ведь не воплотился. 

— Наше счастье, — он издал смешок. — Понятия не имею, где в монастыре можно спрятать труп. 

— Иногда ты меня пугаешь.

— Только иногда? — некромант огорченно покачал головой. — Старею, видимо. 

Катрин отвернулась. пряча улыбку.

— Оденься.

— А смысл? Все равно потом развоплощаться. Или ты хочешь, чтобы мы прогулялись к воротам под ручку, моя сладкая? 

— Тогда становись призраком.

— Не могу — рано, — маг развел руками. — Дай хоть десять минут передохнуть, драгоценная моя. Старенький я уже, чтобы бодрым козликом в бестелесном виде скакать. 

Монашка недоверчиво фыркнула. Стариком Тайберг никак не выглядел, а о своем возрасте вспоминал исключительно когда ему это было выгодно. 

— Не хочу просто сидеть и ждать, — она покосилась на дверь. Шансов, что кто-то заглянет, было немного, но отсутствие засова все равно раздражало. К хорошему быстро привыкаешь. 

А больше невозможности запереться нервировала тишина в коридоре. Где крики, беготня, причитания? Все, что должно последовать за визитом призрака… 

— Можем заняться чем-нибудь поинтереснее, — некромант потянулся к своему сюртуку и жестом фокусника извлек из кармана колоду. 

Катрин закатила глаза.

— Карты. В монастыре?! Ты серьезно?! 

— А почему бы и нет, — он лихо подмигнул. — Голые мужчины в монастыре тоже под запретом, однако это не помешало тебе протащить меня, дорогая женушка. 

Она фыркнула.

— Я не играю.

— Так и говори сразу, что не умеешь, — он профессиональным движением перетасовал колоду. 

— Умею. Я же не родилась монашкой. 

— Тем более. Да ладно, не будь ханжой. Все равно заняться нечем. Сыграем партийку-другую в бридж. Устраивать уроки магии под носом у святош слишком опасно.

Не опаснее, чем сидеть в одной комнате с наглым, давно покойным некромантом. 

— У тебя все равно нет денег.  

— Деньги — фи. Кому нужны это бесполезные бумажки? Сыграем на желание. 

Катрин прищурилась. Право потребовать от нахального призрака все что угодно было слишком соблазнительным. Когда-то, еще до обетов, она любила бридж и была по-настоящему опасным соперником даже для опытных игроков.

— Только если ты оденешься, — наконец, решилась она. — Мне не доставляет удовольствия любоваться на твои обнаженные телеса. 

Это было… ну, не совсем правдой. 

Тайберг со вздохом потянулся к одежде. 

— Что-то с тобой определенно не так, милая, если тебе противно смотреть на здоровое мужское тело. Я начинаю думать, что ты предпочитаешь женщин.

— Что?! — возмутилась монашка, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец.

Да что же это такое?! Всякий раз, когда кажется, что Катрин уже привыкла к любым его выходкам и скабрезностям, а Тайберг все равно умудряется ее смутить. 

— Не могу порицать, сам грешен, — он нагло ухмыльнулся, заныривая в штаны. — Женщины мягкие, красивые и пахнут гораздо лучше мужиков. 

— А я начинаю думать, что тебе просто нравится щеголять в непотребном виде, — ядовито ответила Катрин. — И трясти тут своим… своими… 

Ухмылка на лице Тайберга стала еще шире.

— Чем? 

— Неважно, — она со злостью одернула покрывало. — Раздавай!