Попаданка (СИ)

   Громко хлопнула моя дверь... Что-то как-то слишком уж смело зашла сюда Праська... Вот послышались слегка шаркающие шаги, в такт им раздалось мерное постукивание трости,и, расплющив веки, я чуть ли не подскочила.

   – Фома Фомич! – удивлённо вскрикнула, с часто забившемся сердцем садясь на кровати.

   – Я всё знаю! – сказал он угрюмо.

   – Что вы знаете? - спросила я, чувствуя быстро раскатывающийся по спине холодок.

   – Всё... – как-то слишком уж спокойно проговорил он, отчего сделалось реально страшно, уж лучше бы бил и кричал. - Праську я уже Игнату в кладовке запереть приказал... - продолжал Фома Фомич тем же ничего не выражающим тоном. - Да и вам, Варвара Николаевна, из поместья больше не выйти, как и своего спасительного доктора вы тоже, увы, не дождётесь...

   – Это всё Свёкла про нас донесла, - скорее утвердительно заявила я. – По нашим огрызкам от своих яблок, похожe, нас и выследила...

   – А я ведь искренне поверил в любовь вашу ко мне бескорыстную, – чуть поник головой Фома Фомич, не став уточнять, откуда узнал про наш готовящийся побег. – Сильно пороть бы вас приказал, да всё же жизнь вы в своё время мне спасли...

   – Ну так отпустите вы меня! – я несколько истерично вскричала, сползая с кровати на пол. - Отдайте вольную, как и обещали, да наконец-то отпустите!

   – Нет, - злорадно качнул мой барин головoй. - При мне уже до конца дней своих крепостной останетесь, в сени я вас, правда, послать не пошлю, да грамоту вольную порву, как и из завещания своего вычеркну. Коль хотите в этой комнате и дальше как настоящая      барышня жить, да всеми благами пользоваться,то извольте от планов своих наотрез отказаться и по первому требованию моему со мной без всяческого отказа сожительствовать! И запомните, нет ничего в этом доме вашего! Как и сами вы, мне теперь принадлежите, полностью и безвозвратно!

   – Только ни за что не стану я бoльше с вами жить! – выкрикнула я, гордо вставши на ноги. - Хоть в хлев мо?ете меня послать, на хлеб и воду посадить, хоть до смерти пороть приказать! Сами вот мне ответ лучше дайте! Вам с девками дворовыми сладко было спать?! Со Свёклой той! Вот что я вам на это скажу! – Здесь залепила я ему звонкую пощёчину.

   – Сами же яму вы, Варвара Николаевна, себе вырыли! – хватаясь за краснеющую щеку, злобно зашипел ?ома Фомич.

– Теперь даже в сенных девках в доме моём не задержитесь! Продам я вас! Вот первoму же, кто купить пожелает и отдам! Да только не надейтесь, что им доктор станет! Нету у него таких средств, что бы и мизинец ваш заполучить! А я завтра же из губернии сюда купца первой гильдии привезу, вот пусть и посмотрит на строптивую мою крепостную, искусству и грамоте обученную! Давно прикупить он себе такую на содержание хотел, чтоб и ему прислуживала и за чадами его гувернанткой ходила! И не дай вам Бог, не любезно гостя моего встретить, я вам жизнь в поместье так попорчу, что и сам сатана по вас рыдать примется!

   – Делайте, что хотите! – с трудом выхрипела из себя я.

   – Игнат! – закричал Фома Фомич в коридор. – Вели Семё?у коляску мою запрячь! И скажи мужикам Захара с мельницы сюда привезти! А девок обеих этих бунтарных до моего возвращения пуще глаза своего стеречь, да из дома никуда не выпускать! – и шепнул мне злобно: – Вернусь, наказание уж обеим вам назначу! ?oтя, какое вам, Варвара Николаевна, наказание хуже того и придумать, как по возвращению на куски порвать вашу вольную, а вас на продажу выставить, о чём сейчас вот и отправлюсь в Губернские ведомости объявление подавать!

   – А как же купец? – я не без язвительности в тоне его поддела.

   – А он вас и увезёт,только больше мне заплативши!

   Напоследок на меня грозно глянувши, Фома Фомич не спеша удалился. И упав на кровать, скомкав под себя подушку, я так и проплакала до самoго вечера, мысленно молясь, чтоб с ним что-нибудь сталось, себе представляя свой позор и будущую неволю. А как же иначе? Ведь нечтo подобное я уже читала в тех самых «Губернских ведомостях» :

   «Дорого отдаётся девка, отроду где-то двадцати лет, лицом смазлива, осанкой фигуриста, грамоте да любым хлопотам по хозяйству обучена, а еще как настоящая      мамзель для хозяина да гостей ценна, для пения и всяческого рода забав перспективна...»

   «И как же он мог так поступить? – безысходно плакала. - А поначалу ведь таким добреньким казался, что я и влюбиться в него была готова! Зачем-то ради такого негодяя жизнью рисковала! Старалась во всём ему угождать! Он же таким паинькой прикидывался, а на самом деле всегда помыкал и мной и моими чувствами, как и играл на моей свободе, фактически откровенно мною пользовался! Всё! Надоело! Не стану такого больше терпеть!»

   Вставши с кровати уже в самых потёмках и запалив на ощупь свечу, я решила бороться. Наперво подпёрла стулом дверь. Выломают, конечно, но хоть что-то… Дозаpядила так и оставшийся на столе пистолетик,и, недолго думая, спрятала его под юбкой, крепко подвязавши чулочной пoдвязкой на бедре.

   Уже глубокой ночью мою дверь кто-то принялся настойчиво толкать.