Попаданка-травница на службе Его Величества (СИ)

— Никто, — я и сама не знала, кто такому учит. — Если сверху еще огурчик положить, который разрезать на пластинки, то вообще будет объедение, — я с тоской смотрела на овощи. Своими забинтованными пальцами-сардельками с таким не справлюсь. Но мужчина правильно понял намек и, взявшись за нож, нарезал огурцы. Уложил их себе на бутерброд и мне.

— Спасибо, — я с удовольствием захрустела свежим огурцом.

— Ты не похожа на девушку из воспитательного дома, — задумчиво произнес Антонио, открывая фляжку с компотом, а я чуть не подавилась. Мужчина протянул мне фляжку, и я сделала пару глотков, а он, открыв другую, тоже поднес ее к губам.

— Почему? — я сделала вид, что не придала значения его замечанию, а подавилась и закашлялась просто потому, что не в то горло пошло. — Ты их много повидал? — а вот у меня был вопрос с подвохом, так сказать. Я же по факту про Антонио ничего и не знала, кроме того, что воспитывала его Марта и Скотт в каком-то замке на задворках королевства, где с гигиеной было все хорошо. А еще, что он на службе у короля не так уж и давно.

— Не скажу, что повидал их много, но все те, с кем имел честь быть знаком, имели довольно-таки инфантильный характер и были совершенно не приспособлены к реальной жизни. Этакие игрушки для мужчин, — усмехнулся глава Тайного отдела, а я даже брови подняла от данной им характеристики. Я считала ровно так же, прям слов в слово. — Ты же совершенно другая, словно не месяц прожила в ученицах у Поля Камнене, а целую жизнь, которая заставила тебя быть самостоятельной и не рассчитывать ни на кого, кроме себя, — охарактеризовал меня Антонио, а я сижу ни жива ни мертва. Я понятия не имею, что будет, если он догадается. Я понятия не имею, были ли у них ранее такие же попаданки, как и я. И узнавать, если честно, не очень-то и хочется.

По правде говоря, я не знала, что надо говорить в таких случаях, и потому просто сделала вид, что приняла к сведению его слова, буркнув что-то нечленораздельное себе под нос. Мужчина некоторое время еще сверлил меня взглядом, но, поняв, что я не собираюсь никак комментировать его слова и не буду ничего объяснять, просто продолжил обед. Он справился с едой быстрее, встал со своего места и начал возиться с лошадьми. Особенно его заинтересовала моя лошадь и ее подковы.

— Ты не сможешь больше на Леди ехать, — мужчина хмуро смотрел на меня, словно я снова в чем-то провинилась.

— Почему? — я растерялась от такого заявления. И что мне делать? Идти пешком?

— У нее откололась часть подковы, — Антонио махнул на лошадь рукой, а та, понурив голову, стояла в сторонке. — Как ты ей еще ногу не сломала.

— Я? — сижу и растерянно хлопаю глазами. — Да откуда ж я знала, что у нее там беда с подковой.

— Ну так лошадь хромать начала, надо ж было глянуть, — ворчит мужчина. А у меня перед глазами прям картина появилась, как муж жене выговаривает, что та на спущенном колесе проехалась и теперь резину придется менять.

— Можно подумать, я на лошадях часто езжу, — бурчу в ответ. — Делать-то что теперь?

— Поедешь на моей. К ночи доберемся, — Антонио собирает в корзину остатки еды и закручивает фляги.

— А ты как же? — мне стало не по себе, после слов, что я поеду на черном жеребце, он словно понимая наш диалог, и погреб копытом землю. Показывая, что довезет меня с ветерком.

— Мы вместе на нем поедем, — усмехнулся глава Тайного отдела, а я почему-то покраснела, представив, как это будет все выглядеть. И я в очередной раз поблагодарила Марту и свою предусмотрительность за надетые брюки и широкую юбку, которая создала лишний слой ткани между нашими телами.

Корзину приторочили к седлу Леди, и тут возник вопрос, как нам разместиться на одном седле. Я, конечно, предпочла бы сесть позади мужчины, но он настаивал, чтобы я сидела спереди. После минут двадцати безуспешных споров мы пришли к тому, что сперва я поеду сзади, но потом пересяду вперед. Почему Антонио уступил, я не знаю, но я радовалась своей победе. Ровно до момента, пока мы не забрались в седло. Сидеть, уткнувшись в широкую мужскую спину, оказалось не менее возбуждающе, чем если бы я опиралась на его широкую грудь. Мне же еще нужно было обнимать его за талию, чтобы не свалиться, и это тоже будоражило. От напряжения и непривычки тело свело, а попа и внутренняя сторона бедер болели, словно я провела весь день в тренажерке. Хватило меня не более чем на два часа, и я начала непроизвольно ерзать в поисках лучшей позы. Мужчина остановил жеребца, чтобы я могла размять уставшее тело и ноги. Я ходила вдоль дороги на негнущихся ногах, и у меня даже закралась крамольная мысль, что, может, мне продолжить путь пешком. Я даже высказала ее вслух.

— Может, я пешком пойду? — и смотрю на мужчину снизу вверх. Он-то вернулся в седло и теперь ждет, пока я нагуляюсь.