Попаданка в академии драконов 4

– Одинокая праведная жизнь – лучшая защита от тёщ и свекровей!

– Спасибо за совет, – умудряюсь произнести без иронии. – Скажите, пожалуйста, как мне вас называть? Хотелось бы со всем уважением обращаться.

Помедлив, большой пистолет гордо произносит:

– Пронзающий.

– Отличное имя, сильное, – соглашаюсь я… хотя простреливающий подошло бы больше, но его право называться так, как пожелает.

– Рассекающая и Пронзающий… прекрасные имена для великолепного оружия. Уверена, вас запомнят надолго.

Оба моих сговорчивых оружия довольно сияют.

Я уже почти праздную победу, но тут Пронзающий строго произносит:

– А теперь, милочка…

И зачитывает лекцию о свободе воли и уважении к окружающим независимо от их возможностей и собственной силы.

– Прежде, чем что-то делать, ты должна думать о том, как себя почувствуют те, на кого направлены твои действия, – напоминает он, и я соглашаюсь.

…

– У слабых такие же чувства, как у сильных, они достойны уважения, – вещает Пронзающий.

…

– Сила – это не только власть, но и ответственность, ты должна помнить о справедливости.

…

– Применять силу ради своей выгоды только потому, что можешь – бесчестно.

…

– Независимо от своего положения в обществе, ты должна с уважением относиться к чувствам и желаниям окружающих.

Я думаю так же, но прервать тираду не пытаюсь, чтобы Пронзающий не подумал, будто мне безразличны его слова. Наоборот, стараюсь открыть свои чувства, показать, насколько согласна, насколько эта позиция мне близка. Я почти готова поделиться примерами из своей жизни, но останавливаюсь: вдруг рассказ о том, как Арен выбрал меня ещё до отбора, настроит их против него? Лучше не рисковать.

– Спасибо, что напомнил мне эти важные вещи, – благодарю я рассиявшегося Пронзающего.

Его младший брат, увы, по-прежнему тёмен и неприветлив.

– Рассекающая, надеюсь, скоро мы сможем потренироваться вместе.

– Я тоже на это надеюсь.

Распрощавшись с ними, под руку с Ареном выхожу из золотисто-жёлтой гостиной в лёгкий сумрак лестничных пролётов. Пушинки и след простыл.

Поднявшись со мной на десяток ступеней, Арен тихо интересуется:

– Как, получилось? Они согласны работать с тобой?

– Большой пистолет согласен… Арен, как ты догадался, чем соблазнить оружие?

– Обычно девушки любопытны, а они отражение тебя.

– Мои пистолеты – мальчики.

– Что ж, мужчины тоже бывают любопытными.

Сказал тот, кто ползает по стенам, чтобы подсмотреть за ужинами в башне брата. Я едва сдерживаю смех.

– Что тебя забавляет? – Арен заглядывает мне в лицо.

Дыхание перехватывает, я застываю, потрясённая тем, как невероятно красиво золотится магия в радужках его глаз, будто там целая Вселенная…

Во рту пересыхает, я сглатываю, и эта золотая Вселенная поглощает меня, когда Арен наклоняется для поцелуя.

***

Гостиная сразу подавляет своей суровой напыщенностью в стиле ампир, многочисленными деталями, завитками, узорами лепнин и панно, густотой цвета.

– Опаздываете, – чеканит император и поднимается с дивана из чёрного дерева и алого бархата.

– Прости, – Арен склоняет голову, но вид у него для раскаивающегося слишком довольный.

– Они молоды, куда им думать о времени, у них другое на уме. – Ланабет отступает от напольной вазы с белоснежными розами. Вокруг императрицы рассыпается золотистая магия, касается всех предметов вокруг, точно щупы, и нас с Ареном тоже касается.

Шурша белым атласом платья, Ланабет направляется прямо к нам, и если бы не густая сеть кружева полумаски, можно было бы подумать, что она нас видит.

У Ланабет нет безумного очарования Заранеи, поэтому её улыбка и тёплое приветствие не спасают меня от волнения.

Наклонившись ко мне, Ланабет шепчет:

– Я не кусаюсь.

– Спасибо, я догадываюсь… – брякаю в ответ, после чего хочется постучаться головой о что-нибудь твёрдое.

Ланабет лишь улыбается. Мне определённо надо успокоиться: она та же женщина, которую мы спасли с императором, она переживает за судьбу не самого дружелюбного мира, что говорит о её доброте… Наверное, это какой-то первобытный инстинкт – бояться разочаровать семью избранника.

Император подступает к нам, внезапно охватывает Ланабет крыльями и прижимает к себе, шепчет ей на ухо, жмурясь, чтобы висюльки заколок не лезли в глаз:

– Не перетруждайся. Я скоро.

– Не скоро, а столько, сколько нужно. – Ланабет, приподнявшись на цыпочки, целует его в подбородок. – Арен за мной присмотрит, а ты присмотри за Лином. И передай ему, что мы все желаем ему хорошего самочувствия. Мы ждём его возвращения и будем рады, когда он снова окажется среди нас. Именно скажи, а не думай, будто он должен сам это понимать. Иногда нужно говорить.

– Понимаю, не маленький, – ласково ворчит император.

Ланабет улыбается милейшей улыбкой, и он по пути к двери с резным узором несколько раз оглядывается.

Но едва прикрывает за собой створки, улыбка Ланабет исчезает, она разворачивается к нам, точнее – прямо ко мне.