Попаданка в Академии фей. Неудачница

Майя вновь начала перечислять русские народные сказки, большинство из которых, к сожалению, Сыч Никодимыч знал. Мужичок явно побродил по свету и много чего повидал. Только вот откуда он знает сказки из ее мира? В лоб вопрос не задашь. Сперва нужно расположить к себе этого брауни, потом и расспросить. Наверняка он жил в доме иномирян, которые остались на Тее. Может, они ей подскажут, как вернуться домой.

– А «Красную Шапочку» знаете? – вспомнила Майя европейскую сказку. – О девочке, которая шла через лес к бабушке и встретила серого волка?

– Оборотня, что ли? – охнул Сыч Никодимыч. – И енти супостаты в зачарованный лес ужо пробрались без спросу!

– Это точно не в Дарквудском лесу, – успокоил его Краунд. – Мы такого не попустим. Разве что разрешаем местному инспектору теру Вульфу побегать и кости поразмять. Ну-ка, ну-ка, расскажи нам, фея, эту историю.

Майя с облегчением вздохнула и поведала сказку о Красной Шапочке, ее бабушке и сером волке. Только в ее пересказе волка-оборотня поймал охотник. Варианты Шарля Перро и братьев Гримм, где волк съел бабушку и внучку, она впечатлительным жителям леса пересказывать не стала. И так на словах о том, как волк перекинулся в бабушку и показал острые зубы, змеи зашипели, белки задрожали, из глаз женщины-птицы покатились слезы, а Сыч Никодимыч перекрестился. Та-ак, с последним точно нужно будет разобраться. Вроде бы на Тее нет какой-то особой религии, хоть и здания, напоминающие храмы, стоят. Но как ей объяснили, то были старые порталы.

Когда Майя закончила рассказ, в лесу заметно потемнело. Фонари, развешанные на деревьях, загорелись ярче, а над головой закружили светлянки. Краунд довольно качал ветвями, зверье верещало, Сыч Никодимыч возмущался наглостью некоторых серых прохвостов, а птица с женской головой всхлипнула, утерла крылом крупные жемчужные слезы и запела. Она затянула заунывную мелодию тягучим голосом, и от ее пения клонило в сон.

– Пора тебе, красна девица, домой воротаться, – буркнул брауни. – А то эта алконостиха сейчас всех в дрему вгонит. Так-то от ее голоса просветление в голове наступает, радостно на душе становится, но сегодня печальный сказ был, серый злодей чуть девицу не погубил, вот она и взгрустнула. А после такого пения сутки, а то и трое можно проспать. Идем, провожу тебя.

Майя кивнула. Уж трое суток она точно не может себе позволить проспать. Вдруг основатель академии появится, соблаговолит отправить ее домой, а она здесь в лесу отсыпается.

– Благодарю тебя, маленькая фея, и за дары, и за сказ, – прохрипел, зевая, Краунд. – А мой ответ на вопрос твой таков: дальше носа своего ты не видишь. Присмотрись к тому, что рядом. И коли сердце свое откроешь, добро и любовь отдашь, в ответ дар и получишь. И всем нам житье хорошее будет.

Майя ни слова не поняла из сказанного, но в ответ улыбнулась. Помахала на прощание лесному зверью, погладила камень, который ей сослужил службу, и тот в ответ замерцал. А затем поторопилась уйти с поляны, потому что алконост заголосила пуще прежнего и глаза уже слипались.

В просвете между деревьями Майя разглядела знакомую рамку от картины, возле нее сидела старушка-феечка в кресле-качалке и вязала. Увидев Майю, она хихикнула:

– Нагулялась? А тебя там эти балаболки мелкие обыскались. – Заметив маленького брауни, пожилая фея нахмурилась: – А ты куда, старый сыч, без приглашения? В академию чужим нельзя!

Старичок замялся, теребя пуговицы на жилете, и Майе стало его жаль:

– Почему же без приглашения? Я приглашаю. Заходите, Сыч Никодимыч, располагайтесь. Вы наверняка голодный, в лесу-то жить тяжело. Давайте-ка я вас чаем угощу.

Майя припомнила, что у нее еще осталась картофельная запеканка и печенье.

– Благодарствуйте, – обрадовался домовой. – Коль в дом к себе зовешь, я не против. Да ты не переживай, я много места не займу и хлопот не доставлю. Только обожди чуток.

Слова домового озадачили. Вроде бы она его только в гости на чаепитие пригласила, но он, кажется, как-то не так понял. А вскоре убедилась в предположении, потому что Сыч Никодимыч возник перед ней, держа в одной руке котомку, а в другой цилиндр. Он запрыгнул в картину вслед за Майей, буркнув фее с зелеными волосами:

– Вот видишь, бабуся, и на нашей улице перевернулась телега с пряниками.

Как только Майя с гостем оказались в коридоре академии, лес и фея на картине застыли. Переход закрылся.

– Вот бы так домой попасть, – пробормотала Майя, поднимаясь по лестнице на верхний этаж.

– А где твой дом, милая? Далече? Сколько верст шагать-то надо? – поинтересовался домовой.

– Далековато отсюда, – вздохнула Майя.

Благо объяснять ничего не пришлось, она обнаружила на этаже свою комнату.

А в спальне царила суета. Фло и Чата летали из угла в угол, словно стрекозы, оставляя за собой световые дорожки. Крылья трепыхались, воздух серебрился, шторы покачивались.

Увидев Майю, они замерли.

– Где тебя носило?! Мы уже всю академию облетели! И в столовой были, и в библиотеке, и у подружек твоих. Уже собирались в книжную лавку лететь и в соседнюю кофейню, где ты давеча пирожные с печеньем покупала!