Попаданка в книгу или опальная жена дракона

В целом, у меня создается впечатление, что настроение у Эйнара хорошее. Значит, выстроить с ним диалог будет проще. Беру не заметку.

После перекуса и горячего напитка с травами мне становится не до общения. Сонливость наваливается тяжелой плитой. Мне едва хватает сил переставить поднос и забраться с ногами в кресло.

Сытый желудок, тепло кабинета после времени, проведенного в сырой темнице — действуют на измученное сознание как сильное снотворное.

Щека касается мягкой обивки и веки закрываются. Присутствие Эйнара рядом невозможно не почувствовать, даже сквозь окутывающий меня сон. Я чувствую каждое его действие и оседающее на щеке дыхание.

На мгновение кажется, что сейчас встряхнет меня за плечи, разбудит и устроит допрос с пристрастием.

Но этого не происходит.

Напротив, чувствую как его руки на удивление заботливо подхватывают мои ноги под коленями и обнимают спину. Он куда-то несет меня. Опускает в мягкую прохладную постель. Холод простыни касается кожи, вздрагиваю.

Подсунув под щеку ладони, сворачиваюсь калачиком. Засыпая шепчу себе под нос:

— Холодно…

На тело падает пушистое одеяло и кажется, ощущение тепла, комфорта и сильных рук выжигает из сознания все тревоги с переживаниями. Я до последнего цепляюсь за них.

Дать себе расслабиться и снова поверить в безопасность — слишком опасно.

Слишком…

Последний раз сладко зевнув, я окончательно проваливаюсь во мрак.

В начале крепкий сон лишен каких— либо сновидений. Просто полная пустота, в которой сознание способно отдохнуть. Но затем формируется отчетливая картинка. Я снова там…у дома Ричи.

Видимо это действительно особое место, раз я снова в него возвращаюсь.

Только на этот раз обстановка иная.

В лицо бьет жар от полыхающих в огне стен.

Огонь охватывает замок, устремляясь в ночной небосвод. Окрашивает его алым заревом, словно первые лучи зари. Из облака дыма слышится громкое всхлипывание.

Я позволяю сделать несколько шагов в густой смог, который вдруг рассеивается.

Кая падает на колени у высохших кустов роз. Девушка будто кузнечик, которому сломали лапки. Дергается, корчится в слезах, голыми руками царапает почву. В том же месте, где в предыдущем сне она что-то закапывала.

“Там этого больше нет” — вспоминаю слова белокурого мальчика с грустными глазами.

— Уходи. Времени мало, — детский голос раздается со спины.

— Мальчик? — оборачиваюсь. — Почему я опять здесь?

— Ты ищешь, а кто-то хочет дать ответы.

— Я не понимаю, — с разочарованием вздыхаю и косо поглядываю в сторону Каи.

— Твои проблемы, — фыркает паренек. — Я бы на твоем месте ушел.

— Ну ты не уходишь, — пытаюсь улыбаться, но от чересчур серьезного взгляда мальчишки мне тревожно.

— Я не могу уйти, меня не отпускают.

Насупившись, он поправляет воротник, на моих глазах его шею обрисовывает черно-маслянистая полоска, похожая на удавку.

— Я могу вытащить тебя? — в одно движение оказываюсь рядом с пареньком, пытаясь схватить его за руку, но он отшатывается.

Кривится, будто я сейчас сказала несусветную глупость.

— Думаешь, у меня не получится? — я подумав, добавляю ободряюще, — мне только нужно найти подсказки и все сложится.

— Времени мало, — мальчишка опускает нос и дергает уголком губ с досадой. — Смотри, — он поднимает руку и указательным пальцем указывает на Каю.

Девушка уже не одна. Рядом с ней мужчина. Похож на того, кого я видела при самом первом знакомстве с Каей.

Он снова упрашивает ее, частично повторяет похожие слова на те, что были в моем первом сне. Только локация другая. Вместо ночного леса, горящий дом. В этот раз мужчина просит ее остановиться.

Кая оборачивается, заплаканное лицо искажает ярость. Девушка выкрикивает:

— Никогда я не прощу. Расплата будет! Даю слово! Клянусь!

Незнакомца передергивает. Он с ужасом пятится. А Кая словно в порыве безумства, хватается за голову и начинает что-то бормоча раскачиваться из стороны в сторону.

— Клянусь….не навижу…отомщу.

Темные волосы выцветают, заплаканные глаза бледнеют и в них высыхают слезы, а лицо…

Она стремительно стареет, пока не превращается в пожилую женщину с растрепанными седыми волосами.

Смог поглощает ее, черными языками ползет по телу, подбираясь к горлу.

Гулкий удар о землю привлекает мое и ее внимание.

Кая опускает руки в плотную дымку. Когда вытаскивает — на ее ладони золотое яблоко и оно стремительно темнеет и рассыпается прахом.

Меня сильно передергивает от этого зрелища, но еще страшнее наблюдать за тем, как по кистям женщины, подобно инфекции, расползаются узоры и черные надписи.

Мой взор падает на мои собственные ладони и я вижу тот же самый кошмар.

Кожа покрывается строчками, маслянистыми, липкими, словно невидимая рука быстро пишет их в хаотичном порядке.

Паника сдавливает горло. Я пытаюсь оттереть черные пятна и узоры. Но они продолжают расползаться.

Не в силах выдержать происходящее — срываюсь на крик.

Чьи-то руки сжимают мое тело.

В ужасе дергаюсь. Я снова в темноте. Вырываюсь. Кричу. Слезы заливают щеки.

— Тихо, — хриплый, хорошо различимый шепот пробивается в сознание.