Попаданка в семье драконов

– Арен, Валерия, – Ланабет изящным жестом указывает на два пустых стула возле неё. – Мы ждали только вас.

Хотела бы я знать, дедуле уже сказали об Элиде или ещё нет?

Все Флосы, кроме дедули, бледнеют, смотрят на нас испуганно.

– Мы не собирались вас есть! – уверяю я. – То есть кусать, то есть обижать. – К лицу приливает кровь, жжёт щёки. – Мы просто поздоровались. Но получилось так… по-драконьи.

– Лера, разумеется ты не собиралась нас есть, – уверяет дедуля, – мы все это поняли, просто… э… тревожить драконов во время игрищ – не лучшая идея.

Жена, сын и невестка косятся на него, потом на меня. Кажется, об Элиде ему ещё не рассказали.

Ланабет берёт со стола салфетку и разворачивает. В движениях её нет скованности, свойственной слепым, поэтому их чёткость кажется жутковатой, ведь верхнюю половину лица закрывает золотое кружевное полотно без прорезей.

– Приятного всем вечера, – церемонно здоровается Арен и мягко тянет меня внутрь гостиной.

Шагая по гладкому паркету, стараюсь не опускать каблуки, чтобы шаг был таким же беззвучным, как у Арена, решившего не распугивать гостей чеканным грохотом.

Задумавшись лишь на секунду, Арен усаживает меня рядом с дедушкой. Тот нетерпеливо перебирает пальцами, и когда Арен тоже садится, кашлянув, начинает:

– Позвольте представить: принц Арендар, наследник Эрграя, а это его денея Валерия. Моя внучка.

То есть он их ещё не обрадовал прибавлением родственников?

Дедуля улыбается, но оцепеневших родных оглядывает тревожным взглядом.

Молчание становится неловким, очень неловким. Взгляд дедули наполняется удивлением. Я же смотрю только на него, позволяя остальным переварить шокирующее известие.

Первым отмирает дядя:

– Так вот почему Шиан предложил нам отсрочку по оплате долгов.

– Такой же оборотистый, как его отец, – дедушка пытается сохранить бодрый вид, но получается не очень. Кашлянув, продолжает: – Сильвана, моя дорогая супруга.

Наконец поднимаю взгляд и присматриваюсь к ней: пепельные кудри, едва заметные брови, серо-голубые глаза, равномерный цвет кожи. В молодости она, похоже, была красивой, и сейчас сохранила приятный добродушный вид – и это после исчезновения дедули, предательства кузена, всех злоключений семьи.

– Вольдемир, мой мальчик, – не без гордости представляет сына дедушка.

По моим прикидкам дяде должно быть за семьдесят, но выглядит он лет на тридцать пять. Чертами лица очень похож на моего отца, будь он не шатеном, а светловолосым, сходство было бы ещё сильнее.

И смотрит он холодно, так, что мороз по коже.

– Его супруга Мелада.

Почти русая шатенка, она слишком бледна и как-то измучена. Наверное, из-за переживаний об Элиде. Я не помню её на суде, наверное она была среди тех, кто просто плакал и смотрел на осуждённых, не вертясь по сторонам, не выступая. Сейчас она смотрит на меня. Блеклые глаза наполняются слезами, блестят, на веках расползается краснота, очень заметная из-за бледности.

Тяжело сглотнув, Мелада опускает голову и прячет руки под стол. Ощущение неловкости становится запредельным. Приветливая улыбка Ланабет становится чуть жёстче. Пусть она не видит, но атмосферу явно ощущает.

– Что-то не так? – участливо спрашивает дедуля и чуть наклоняется.

– Нет, всё в порядке, – поспешно уверяет Сильвана и накрывает его ладонь своей, быстро отдёргивает руку, снова накрывает. Улыбка то появляется, то гаснет. – В порядке, правда. Просто Мелада немного волнуется. Мы же во дворце. Тут императрица. Наследник. Ты. Мы ведь уже не надеялись тебя увидеть, и такая радость. Любой растеряется.

Ноздри нахмурившегося Вольдемира нервно раздуваются.

– Не стоит волноваться, мы не кусаемся, – мягко напоминает Ланабет. – А от волнения прекрасно поможет чай с успокаивающими травами, – она указывает на фарфоровый пузатый чайник, – и сладости, – её изящные пальцы безошибочно указывают на разложенные по двухэтажным тарелкам пирожные. – Угощайтесь, присматривайтесь друг к другу, у вас достаточно времени, чтобы познакомиться и привыкнуть к новым обстоятельствам. Марджемир, после такого долгого отсутствия сложно возвращаться к прежней жизни, но вам есть ради кого стараться.

Пока она говорит, Сильвана пристально меня разглядывает. А ведь наличие внучки подразумевает наличие в жизни дедули другой женщины и самое меньшее одного ребёнка от неё.

Пропал дедуля на десятилетия, загулял, ребёнка на стороне прижил… Ему возвращаться будет посложнее, чем Ланабет.

– Угощайтесь, – повторяет она, и дедуля, Сильвана, Вольдемир сразу тянутся за пирожными, накладывают их серебряными лопаточками, заготовленными по числу гостей.

Ланабет соединяет ладони и плавным жестом разводит их в стороны, из носика чайника к чашкам протягиваются струи тёмной, испускающей пар жидкости. Чайно-мелиссово-липовый запах наполняет гостиную.

Дедушка нетактично рассматривает затянутое кружевной полумаской лицо Ланабет. Она улыбается, будто почувствовав это, и дедушка спешно благодарит:

– Спасибо, ваше величество, это очень любезно с вашей стороны.