Попаданка в царство фейри (СИ)

— Всё хорошо, ты со мной, — услышала я ответ, и сразу стало спокойнее, хотя колени по-прежнему подгибались, а руки дрожали. Я посмотрела на рукав рубашки мужа и увидела, что из потемневшей раны сочится кровь, в страхе отбросила нож, ставший ненужным. Против сидов он бесполезен, как говорила Асцелина, а никакие фейри рядом с мужем мне не страшны.

— Прости, — выдохнула я, дотронувшись до раны, которую сама и нанесла. Кайден поморщился, но перехватив мою руку, нежно поцеловал пальцы.

— Не бойся. Я не отдам тебя, — твёрдо сказал он и, обняв одной рукой, увлёк в туман. — Но нам придётся с ними поговорить. Уйти просто так не позволят.

Во рту сделалось сухо, как в раскалённой солнцем пустыне. Краем глаза я заметила, вынырнувшую из туман Нарину, спокойную и величественную, с развевающимися на неощущаемом ветру распущенными каштановыми кудрями, она сама походила на богиню, снизошедшую к смертным, чтобы объявить тем свою волю.

Леприки нигде не было видно, зато туман начал рассеиваться, и перешёптывания травы прекратились. Запахло цветами, и я сразу узнала этот запах, хотя ощущала его только один раз, во время визита в холмы, в день своей свадьбы, после того, как стала близка с Кайденом.

И вот появились они. Трое: женщина и двое мужчин, — высокие, красивые, с высеченными будто из мрамора бледными лицами и прозрачной кожей, лишённой всякого намёка на румянец. Женщину я узнала, это была та самая сида, что проверяла у меня на спине наличие метки фейри.

— Приветствуем тебя, арт Кайден Таллахарский! — произнесла черноволосая  с лёгкой полуулыбкой, полной превосходства. Мужчины с холодным интересом окинули меня долгими взглядами, и все трое посмотрели на Кайдена. Я чувствовала, как напряглась его рука, обнимавшая меня, но внешне ничто не выдавало в нём волнения. Казалось, даже рана совсем его не беспокоит.

— Мы просим позволения вернуться, — произнёс он, поклонившись.

Я и Нарина сделали то же самое.

Лицо бывшей экономки не выражало ничего, кроме восхищения, крывшегося в узких прищуренных глазах девушки. Я кожей ощущала её нетерпение, будто та только и ждала, чтобы всё скорее закончилось, и можно было сделать то, к чему она стремилась всю сознательную жизнь: безвозвратно уйти в холмы.

— Ты можешь идти, — мягко произнесла сида, обращаясь к Кайдену. — Но Призванная останется и последует за нами.

Я вздрогнула и посмотрела на мужа. Он медленно снял полумаску, открыв рубцы, которые уже не выглядели так ужасно, как в первый раз, но всё же представляли собой малоприятное зрелище.

— Она моя жена, — сказал он. — Я готов принести за неё жертву.

Я стояла ни жива, ни мертва, молясь высшему существу, богу, которого знала раньше, и тем, кого узнала только за Чертой.

Оглянулась и увидела Одхана. Друид стоял поодаль, будто безучастный свидетель, и опирался на посох, не сводя с меня взгляда. И я поняла, что надо мне сделать и что сказать, чтобы спасти всех нас.

***

Сердце заколотилось и ухнуло в пятки. Я всё хотела переспросить Одхана, правда ли то, о чём я только что подумала. И почему именно сейчас мне взбрела в голову эта довольно безумная мысль, ведь все вокруг утверждали, что такое почти невозможно…

— Нам она не нужна, твоя жертва, — произнёс один из сидов таким холодным и равнодушным тоном, что я только крепче схватилась за руку мужа, который тут же незаметным движением заслонил меня от «народа из холмов».

— Ваше время кончается, прощайтесь, — черноволосая сида посмотрела на Кайдена, скользнув взглядом по Нарине, и кивнула последней.

Казалось, всё кончено. Я так и не смогла выдавить ни слова, будто кто наложил на меня чары молчания, и лишь беспомощно оглядывалась на Одхана, застывшего статуей поодаль. Друид не вмешивался, насколько я поняла, не имел права, да и ссориться с могущественными сидами ради чужеземки не собирался. Скорее ждал, чем всё закончится.

— Я хочу пройти через ритуал «Узнавания», — так громко произнёс Кайден, что я вздрогнула. Сколько отчаяния и в то же время готовности принять судьбу было в его голосе!

Сзади вскрикнула Леприка. Я обернулась и увидела её, бледную, выступившую из тумана. Девушка прижала ладони ко рту, медные волосы разметались по плечам и напоминали паклю Фолкора. Моё сердце сжалось в предчувствии чего-то страшного и неотвратимого, того, что нельзя отменить или переиграть. Как смерть.

Спросить было некого и некогда. Сиды вернулись и, обменявшись взглядами, будто присяжные в день Страшного суда, какими их изображали художники прошлого, кивнули.

— Правила тебе знакомы. Узнаешь — она твоя, нет — девушка умрёт, — черноволосая сида впервые одарила меня взглядом, в котором промелькнула жалость. — Это будет досадно. Она может прислуживать нам долгие годы.

— Такая жизнь для человека ничем не лучше смерти, — не раздумывая, ответил муж, и мне оставалось только гадать, почему. Ответ я получила, не успев прикинуть варианты. — Люди не выносят долго отсутствия солнца, их кожа увянет, а глаза ослепнут. Я не отдам Дивону в услужение.