Попаданки домой не возвращаются! (СИ)

— И я задаюсь вопросом, — упершись подбородком мне в плечо, он чуть склонил голову. — Почему? Он особенный? Тебе нужен был тот, кому неизвестны обстоятельства твоего положения? Или кто угодно, лишь бы не я?

Сердце сжалось.

Больно.

— Я более горькая судьба, Дробь?

— 5 -

В воздухе повисло напряжение.

Оно казалась настоящим. А вопрос Тинхе искренним и вовсе не риторическим. Ледяное сердце Странника ждало ответа. И что-то подсказывало — только один ответ считался верным. Вне зависимости, является он правдой или нет.

Для Избранных со стажем такие на один зубок.

— Я больше не верю в судьбу, — сказала я. — И тебе не советую. Все эти предназначения — сплошная муть и надувательство.

Тинхе боялся, что я выберу другого Странника? Хотелось бы понять, почему. Профессиональная гордость? Лэйтарское собственничество?

Нет.

Изначально он собирался от меня избавиться. Мнение переменилось после встречи с Атросом. После того как Странник узнал, что моя магия не фальшивка. Тогда его Коварство и Темнейшество захотело во что бы то ни стало забрать меня в Лэйтарию. Желание оставить себе пришло позже.

— Увиливаешь, — ответил Тинхе, но это было уже не важно. Напряжение медленно покидало его тело. Я вдруг выяснила, что снова могу дышать полной грудью.

— Сам подобрал слова для вопроса, — не согласилась. — На этом лимит вопросов на данную тему исчерпан.

Вот, главное вовремя обозначить границы!

— Так значит? — Усмехнулся куда-то мне в висок.

Легонько пальцами Тинхе провел по моей спине, прямо по позвоночнику, от шеи к пояснице. Это сложно было отнести к поглаживанию. Он будто пересчитал позвонки, проверяя все ли детальки у его игрушки на месте.

Там, где он прикасался, начиналось теплое покалывание, проникающее снаружи внутрь.

А потом его рука скользнула ниже. Переместилась на бедро. Только я подумала, что выставленные границы куда-то не туда сместились, мужчина, продолжая удерживать меня одной рукой, другой подхватил под коленки, поднимая.

Че происходит-то?

В общем это я и спросила, когда обнаружила себя опрокинутой на шелковые простыни в распластанном виде. Нет, я не наивная дурочка. Это не первая кровать с обнаженным мужчиной в ней. И если повезет — не последняя.

Просто, с чего вдруг?

Надо мной нависло крепкое мужское тело. Чертовски красивое рельефное с тонкой полоской волос, уходящей туда, куда мой взгляд не ускользнул. Ради сохранения собственного здоровья. Сердечко-то слабое, не выдержало бы.

Как и у Тинхе, — подумала я.

Под сердцем виднелся шрам. Бледный, почти незаметный. Учитывая, как просто лэйтарцы заживляли раны, это поднимало много вопросов. Но хватит с меня на сегодня раскрытых тайн. На голые руки насмотрелась, торс заценила, во вражьей спальне побывала. Пора бы и честь знать.

Поубавив ненужное любопытство, я повторила вопрос, видоизменив его.

— Э?!

Ладно, получился не совсем вопрос. Сложно сформулировать мысли, когда вас взглядом прожигает тьма. Только колоссальный опыт Избранной и стойкая железная воля, позволили преодолеть губительное искушение. Я повторила:

— Что за дела?

Его руки упирались в матрас по разные стороны от меня. Мы не касались друг друга. Но каким-то образом ситуация от этого казалась только острее.

— Да плевать мне на того Странника, — возмутилась я, тихонько паникуя и сдавая все карты. — Тебе-то почему нет?

— Меня убивает мысль, что он последний, кто тебя целовал.

Слишком серьезно сказано. Почти ревниво.

Я издала смешок.

Еще один.

Простите.

Возможно, нервы. Сдали и сдались. И я вместе с ними.

Будь во мне больше пафоса, я бы сказала, что засмеялась Врагу в лицо. На самом деле, я заржала в голос.

Тинхе сам виноват.

— Так никто не говорит! — простонала я, глуша смех. — Что за вычурная пошлость? Где ты взял эту фразу? — И тут меня озарила догадка. То есть, что-то подобное я всегда подозревала, но проверить не могла. — У тебя под подушкой любовный роман?

Так быстро я никогда не двигалась. Даже ради спасения собственной жизни. К слову, того уровня паники, что отразилась на лице идеологического противника, когда я рванула к подушке, тоже раньше не видела. Лишь в последний момент Тинхе перехватил мое запястье, вжимая его в гладкие простыни. Я немного побрыкалась, но скоро сообразила, что ради продолжения битвы мне пришлось бы пожертвовать целостностью халата, что от резких телодвижений утратил дух сопротивления и предательски пополз с плеча.

Уф.

Выдохнула.

Подняла взгляд на Тинхе. Блестящие антрациты сверкали весельем.

— Не все тайны следует раскрывать, любопытная Дробь.

Я хмыкнула.

Проиграна битва, но не война!

— И я говорил правду. Хотел бы поколебать твое чувство прекрасного пошлостью, остановился бы на классике.

Определенно он читал дешевый бульварный роман! Хотя лучше его. Нефритовые стержни еще никого не убивали, а вот посыл в пьесах Шекспира мог быть трактован Странником чересчур превратно. Не-не, обойдемся без ядов! Без кинжалов. Без поездов. Без чахотки. Вот без всего этого.

— Чувствую, мое представление о классике, сильно разнится с твоим, — неуверенно сказала я. — Надеюсь.

— Романтика есть романтика.

— Вовсе нет. Не могу представить фразы хуже!