Попаданцам предоставляется общежитие! (СИ)

Появилась заманчивая мысль показать ему остальных огров: авось, какой-нибудь да понравится. Вокруг сплошные отборы невест, а у нас женихи будут, хоть какое-то разнообразие. Все равно, к старательно нарисованному мной изображению любое существо с ушами и четырьмя конечностями подходит, абстракционизм — штука универсальная. Даже стол почти похожим кажется, если к нему, конечно, неизменный огрский тесак присобачить…

Но обижать исчезнувшего Крега не хотелось, слишком уж он предстоящей свадьбе радовался. Решила подождать пару дней, прежде, чем новое сватовство затевать.

В остальном, приютская жизнь текла спокойно, размеренно и привычно. Одна из мавок, Брада, обзавелась новыми побрякушками и теперь тыкала их под нос каждому встречному, требуя признать: «кто на свете всех милее, всех нарядней и заметней?». Два лича выясняли, кто лучше владеет магией и нанесли друг другу некоторые телесные (точнее, костяные) повреждения. К сожалению, не смертельные.

Кобольды отправили в суд очередную сотню жалоб на жизнь их горемычную (мне б такую!) и начали принимать ставки на сроки появления пропавшего Крега. А также на причины его отсутствия, грозящие ему в моем лице кары, дату свадьбы, сколько на ней будет выпито самогона, сколько драк случится… В общем, на все, что только можно (и нельзя) придумать. Букмекеры из маленького народца те еще.

С Ольгой мы по-прежнему не разговаривали, только переглядывались подозрительно, как две не поделившие один лоток кошки. Мне первой идти на примирение было неловко, да и сомнения в невиновности подруги все так же подтачивали душу. Ведьма оскорблено задирала нос и бубнила под него про чужую паранойю и неоценённые дарования.

Не любящий открытых конфликтов Дейв попробовал было наладить пошатнувшуюся (и рухнувшую куда-то в подвал) дружбу, но стало только хуже. После торжественной, прочувствованной (очень, ОЧЕНЬ длинной) речи, наше желание поубивать друг друга никуда не делось. Однако, первоочередной целью мы молча, единодушно, не сговариваясь и не сомневаясь, мы признали миролюбивого зомби.

Ушлые кобольды тут же стали принимать ставки на исход этого эпического противостояния. Одна радость, мои шансы постоянно занимали лидирующую строчку. Приятно, когда подчиненные верят в тебя. И твою способность к выживанию.

Йожка заметила мою рассеянность и предприняла очередную попытку добыть на кухне мясо. В несколько большем, чем было предусмотрено на ее шипастую душу количестве. Как оказалось, за тройным оскалом зубов скрывалась хорошо настроенная и самообучающаяся система — прежние ошибки похитительница не повторила.

Запомнив, как тяжело и больно бьет по макушке чугунная сковородка, Йожка уселась трапезничать прямо в ней. Искренне надеясь, что теперь-то она в плной безопасности! Заметившие непорядок домовушки чужую находчивость оценили: на этот раз по шипастой макушке прилетело толокушкой. Серьезного урона ей деревяшка нанести не смогла, но Йожке и этого хватило. Оставив недоеденные котлеты победителям, она переместилась прямо ко мне в спальню — жаловаться.

Три часа ночи. Все дела сделаны, отчеты написаны, драчливые личи наказаны. Мне снится что-то очень хорошее, милое и душевное. То ли пушистое царство ласково мурлыкающих котиков, которых так легко пристраивать и совсем не нужно готовить к экзамену, то ли большой ядерный гриб над зданием магистрата…

За окном уютно, по-домашнему, завывают вурдалаки и стонут умертвия. Размеренно, в такт дыханию подрагивает потолок — наверное, мавки с горгульями опять разборки устроили. Из соседнего крыла слабо доносится застольная песня подвыпивших орков. Слова (все, до одного, неприличные) на таком расстоянии разобрать не удается, поэтому она кажется сладко убаюкивающей колыбельной…

И вот в этот-то мирный, безмятежный, сонный покой и влетела отчаянно верещащая Йожка! Со всего размаху, как таранящая стекло муха.

Я ошалело подскочила на кровати и попыталась понять, кого на этот раз убивают, и стоит ли его спасать. Прыгающая по моим ногам и оглушительно вопящая колючка способствовала этому… примерно никак. Судя по ее жалобным выкрикам, случилось самое страшное, но что именно?

Никто вокруг не бегал (больше обычного), не орал (громче привычного), даже дыры в потолке не было (молодцы гаргульи, осторожно дерутся, боятся меня побеспокоить)…

Прижавшаяся ко мне зареванная Йожка наконец смогла более-менее понятно (по-прежнему короткими, но хотя бы внятными восклицаниями) рассказать о покушении на ее драгоценную жизнь и шипастое здоровье. Тактично умолчав о предшествующих толокушке обстоятельствах.

Я о них, конечно, догадывалась, но вид у любительницы мяса был настолько несчастный и обиженный, что выругать ее язык не поворачивался. Да и спать очень уж хотелось.