Попаданцы в 1922

— Он дал показания, что это именно вы подговорили его влезть в особняк, чтобы забрать драгоценности из тайника. Заврались вы, голубушка. То дальняя родственница, то троюродная сестра. Скажите правду, что вы на самом деле и есть графиня Володарская.

— Где сейчас Олег?

— Его отпустили еще два дня назад. Под подписку. Так мне сообщил комиссар Коваль из Артемьевска.

— А что со мной?

— На сборке вам особо делать нечего. Через пару дней переведут в городскую тюрьму. Через недельку суд, думаю лет семь вам светит, голуба…

У Оксаны кровь хлынула к лицу.

— За что семь лет?

— За незаконное проникновение в уездное ЧК и кражу драгоценностей. Вам еще повезло, что водитель Гришин остался жив. Вчера он пришел в себя и рассказал про расправу в лесу. Гришин видел, как бывший милиционер Карташов волоком тащил вас в машину… Сначала мы ненароком подумали, что вы с Карташовым сообщники…

— А этого Карташова задержали?

— Пока еще нет. Но думаю скоро точно поймаем. Он бросил машину возле железнодорожной станции и скрылся в неизвестном направлении.

«Олег все равно найдет меня и вытащит…» — подумала Оксана.

— Вообще все зависит от состава Суда… — пробормотал следователь. — Могут лет десять припаять…

Нужно во что бы то ни стало вытаскивать себя из тюряги…

— Товарищ следователь, а если я соглашусь на вас работать?

— Стучать в лагере тебе и так придется. Иначе сдохнешь от голода.

— Я имела в виду, если я соглашусь работать в ЧК.

Следователь вылупился на нее, снял очки, и запрокинув голову, расхохотался.

— Да ты совсем берега попутала, лярва! Что ты несешь?

Он задумался и покосился на Оксанины ноги:

— Ничего, найдешь в лагере пихаря, он не даст тебе пропасть… ты бабенка видная…

— Послушайте… у меня высшее образование. Английский хорошо знаю… немного французский и немецкий. И вообще я архитектор, ведущий специалист по ландшафтному дизайну…

— Ковылин! — заорал следователь.

В кабинет заглянул конопатый красноармеец.

— Уводи эту дуру в камеру, пока я тут живот от смеха не надорвал! Видно барышня совсем кукухой поехала.

Когда красноармеец вел Оксану по коридору, он тихо пробормотал в спину:

— Хочешь целый фунт сахару?

Оксана остановилась и удивленно посмотрела на охранника.

— За что это такая ценность?

— Там в конце коридора чуланчик есть… мы вместе зайдем… я ласковый, за пять минут управлюсь…

Оксана сначала не поняла о чем речь, а затем густо покраснела до корней волос.

— Смотри, я абы кому не предлагаю… — просипел красноармеец. — могу потом шмат сала и буханку хлеба принести…

Оксана застыла как каменная. Красноармеец грубо схватил Оксану за плечо и потряс

— Да что ты молчишь, как глухонемая! Думай быстрей!

— Еще раз тронешь меня — я все следователю расскажу. И про чуланчик в конце коридора…

Дальнейший путь охранник шел от нее на значительном расстоянии, злобно хихикая.

Когда Оксана вернулась в камеру, она устало легла на кровать и отвернулась к стене.

Нельзя, нельзя сейчас растекаться… нужно собрать волю в кулак. Ради детей, ради Олега…

Но как вообще так получилось, что они попали в прошлое, да еще в такое лихое время, да мало того, сразу угодили в лапы к чекистам… Нужно срочно найти какой-то выход… Вскоре Оксана задремала и проспала почти весь день.

Вечером принесли бачок с кашей. Вера разложила кашу по тарелкам и окликнула:

— Оксана, тебе особое приглашение нужно?

— Я не хочу…

— Ну смотри. Здесь два раза никто не предлагает…

Вскоре Оксана снова уснула. Она проснулась уже под утро, вся в поту. Удивительно, но болезнь все же отступила, Оксана уже не чувствовала что ее лихорадит, хотя в камере было довольно прохладно. Вчера она так устала, что легла прямо на жутко вонючий матрас, подложив под голову куртку, а ведь дома меняла постельное белье строго каждую неделю. В желудке сильно заурчало. По лицу пробежало какое-то мелкое насекомое, Оксана хлопнула по щеке и привстала, растерев между пальцами маленького таракана.

Вера пробормотала:

— Что, не спится на пустой желудок?

— Тут тараканы…

— Подожди, скоро и клопы начнут в задницу впиваться…

Соседка вздохнула и перевернулась на другой бок.

Оксана посмотрела на маленькое окошко, на улице стояла еще темнота. Однако через десять минут железная дверь приоткрылась, в камеру заглянул охранник и гаркнул:

— Подъем, бляди!

Заключенные зашевелились и начали вставать, потянувшись к рукомойнику.

— Киру ночью забрали… — громко сказала Алда.

Но никто из сиделок даже не обратил на нее внимание.

Оксана тоже подошла к раковине и умылось тонкой ржавой струйкой.

В камеру вошел красноармеец. Он с брезгливым видом собрал Кирины вещи в брезентовый мешок.

— Куда Киру перевели? — настороженно спросила Алда. — В больницу?

— В сто первую, — хрипло ответил красноармеец.

В камере повисла гробовая тишина.

Как только красноармеец удалился, Оксана тихо спросила у Веры:

— Что это за сто первая?

— Расстреляли Киру… — чуть слышно ответила женщина.