Попади ты пропадом! Часть 1. Выхода нет

– Северянка – сильная и мощная женщина, как раз из тех, кого Вы хотели видеть, – Лоренс повел бровями и едва заметно приподнял уголки губ. – Определитесь уже.

– Смотри, что ты наворотил, Лоренс!

Лоренс вгляделся в светящееся поле. Перед глазами в ускоренном темпе полетели сцены из столовой. Ужин, драка, сплетённые паникой тела. Зелёная клыкастая барышня, грозящая кому-то кулачищем, и другая – крошечная и лысая – чудесным образом отпихнувшая её одной левой. Слепая альбиноска в черной ночной сорочке, летящая пластом через зал и кажущаяся совершенно беззащитной. Розовая голова главной бунтарки в стороне. И он сам – маленький и смешной в этой суматохе.

– Первая прямая трансляция за два часа побила все рейтинги, – с недовольством пояснил Главенствующий. – Зрители в восторге. Что-то менять поздно.

* * *

Тело напоминало камень. Холод струился по венам: казалось, что там теперь не кровь бежит, а ледяная вода.

Инна упала навзничь сразу после того, как попыталась выйти из зала, где за спиной кричали и дрались женщины. Стоило шагнуть в коридор, как в запястье вонзилась игла, и тело стало чужим.

В голове до сих пор звучали дерзкие и жестокие слова мужчины: «Кто-то ещё хочет?»

Зорина прокручивала те события тысячу раз. Тени медленно двигались по комнате, затем и вовсе всё погрузилось во тьму.

Глаза при падении раскрылись так широко, что, казалось, затрещала кожа век. Роговица тут же пересохла, и по щекам непроизвольно покатились слёзы, такие же холодные, как сейчас кровь в венах.

Широкоплечий мучитель склонился над Инной. Волосы его были туго затянуты в низкий хвост, светлая рубашка с воротником-стойкой – наглухо застёгнута.

Он вгляделся в её лицо. Хотелось дернуться и расцарапать его дерзкую физиономию, но каждая клетка тела была перенапряжена: острая боль сковала мышцы и будто застряла в затылке. Позвоночник натянулся струной, ноги и руки неприродно вывернулись. Зорина пыталась кричать, дёргаться, кусаться, но могла только смотреть в глаза: сталь и небо сливались в радужках незнакомца.

Время немыслимо растягивалось. Голоса превратились в песню заевшей пластинки глубоко зарытой под землей.

– В изолятор её. Как очнётся – отмыть этот жуткий розовый цвет с волос, – мужчина бросил на неё последний взгляд, хмуро свел брови и сжал губы в тонкую полоску. – И переоденьте всех.

Он встал. Инна могла теперь видеть только край его ноги в светлых брюках и вытянутые, начищенные до блеска кожаные туфли цвета слоновой кости.

– Не думал, что земляне настолько другие. Но на то воля Владыки. За работу. Салли, что ты застыла? Анэль, помоги ей!

В стороне послышались шаги и шуршание одежды.

– Вэлмор забрал парализованную Пейтон и уже вернулся на пост, а я Инну сама не дотащу, – пропищала рыжая.

– Руки чешутся тебя уволить, Салли! – рявкнул мучитель. – Пользы от тебя, как от козла молока.

Рыжеволосая потупилась и знакомо надула губы. А потом её силуэт накренился и начал стремительно уплывать вниз. Крепкие руки подхватили за спину и подняли в воздух. Потянуло лавандой, и прохладный шёлк захолодил щёку. Хотелось дёрнуться, выпрыгнуть из объятий мучителя, но окаменевшее тело не желало следовать указаниям мозга. Так вот, как чувствуют себя парализованные инсультами и травмами! Никому не пожелаешь судьбы безмолвного растения – даже самому злейшему врагу.

Набойки застучали по полированной плитке. Гвалт голосов отдалялся. Полосками света мелькали помещения.

– Допрыгалась? – тихонько выцедил мужчина, склонив голову над Инной. – В следующий раз подумаешь прежде, чем перечить.

Его слова, как зацикленная аудиозапись, всё звучали и звучали внутри. До тошноты и острой боли в горле. Подушка промокла от слюней, что стекали по подбородку и шее. Мучила жажда. Давно уже чувствовалось взмокшее постельное белье под ягодицами, и от унижения хотелось орать. Кто посмел её так мучить? Что это за место и кто все эти люди?

Когда мрак стал совсем непроглядным, Инна почувствовала, что может хлопать ресницами. Осторожно закрыла веки и постаралась расслабиться. Вероятно, тогда тело восстановится быстрее.

Весь мир затих. Вдалеке слышалось лишь стрекотание сверчков и легкое завывание ветра. Всё такое близкое и знакомое. Инна представила, что она дома, в постели, в обнимку с сыном, и ей просто снится кошмар.

Приоткрыла глаза. Синий мягкий свет заливал помещение. Может, это лампа из коридора или фонарь на улице? Посмотреть никак не получалось.

Инна пошевелила губами, даже потерла их друг о друга, но голову повернуть не смогла, и остальная часть тела оставалась будто отрезанной.

По ощущению прошёл ещё час прежде, чем Зорина шевельнула первым пальцем. Засмеялась непроизвольно. Шея двигалась, гортань отпустило. Но невидимый хомут до сих пор сдавливал грудь. В животе стоял камень, и через позвоночник словно протягивался прут.

Инна вспомнила сына. Светловолосого, ясноокого ангелочка.