Пока Григорий и Нарли потрошили бывших «подруг» прирученной хараки, та восстановившись, выполнила полученный приказ и теперь наблюдала за тем, чем занимается её хозяин и его подруга. От чего ей стало немного не по себе. У хараки невольно возникало чувство некой идентичности с теми, кого разделывали, от чего у неё возник страх, что если она станет вдруг ненужной своему господину, то он просто возьмёт и разделается с ней, а потом точно также вскроет грудину и вынет некий, видимо нужный ему, блестящий камушек.
—
Сбор трофеев не занял много времени, Нарли орудовала ножом достаточно неплохо, как впрочем, и сам Гриша, благодаря чему процесс шёл настолько быстро, что им хватило лишь одного светящегося шара, чтобы закончить со всеми упокоенными мертвяками. После чего Григорий, лишь бросив на ходу, — Нарли пошли со мной, остальные останьтесь здесь, — направился к двери в поместье. Но когда он подошёл к ней, шар света начал мерцать, и ему пришлось обновлять чары, сначала для света, а затем и защитные.
Внутри было относительно чисто, по крайней мере Григорий ожидал, что перед ним откроется картина весьма грязного и неухоженного помещения, как например в подземелье гоблинов, где царили откровенные бардак и неряшливость. Но к его удивлению внутри поместья было настолько терпимо, что вполне можно было даже остаться жить. —
Двери в комнаты были открыты, благодаря чему, можно было прямо на ходу заглядывать в них. Чем Гриша собственно и пользовался, проходя мимо. Но внутри он особо ничего интересного не видел, лишь старую, обветшалую мебель, которая явно видела бы лучшие времена, если б не являлась данжевой.
Подойдя к двери, ведущей в кабинет, Григорий зашёл в неё. Старый, массивный стол, возле достаточно большого окна, ведущего во двор, исполином стоял посередине комнаты, первым бросаясь в глаза. Помимо него в кабинете можно было ещё выделить два шкафа с книгами и какими-то бумагами беглый осмотр которых показал, что они весьма содержательны, если не учитывать того факта, что всё их содержание преимущественно примитивные романчики да какие-то документы похожие один на другой.
— Интересненько, — задумчиво произнёс Григорий, — а здесь куда более сложная обстановка, нежели в «Подгорном данже». — После этих слов, он повернулся к Нарли, которая стояла возле второго шкафа и листала какую-то книжку, и спросил у неё, — а когда ты жила в подземелье, ты заглядывала в дома?
Девушка тут же оторвалась от книги и посмотрела на Гришу, по её глазам было видно, что вопрос застал её врасплох. А вернее будет сказать, что она его попросту прослушала, размышляя о чём-то своём. Но с запозданием поняв, о чём спрашивал Григорий, она ответила, — конечно заходила, но в них обычно ничего интересного не было, кроме мебели. Я и кровать себе оттуда взяла, да и мебель для костра я брала из домов. В лес то сложно было попасть.
— А кроме мебели, что-нибудь интересное было?
— Нет господин, вроде не было, — немного неуверенно ответила Нарли.
— Понятно. А что читаешь? — Спросил Гриша, обратив внимание на книгу, которую девушка держала в руках.
— Падший паладин, некого Брауна Курта, — ответила Нарли, демонстрируя довольно толстую и потрёпанную книженцию.
— Что интересная?
— Да господин.
— Это хорошо. Закинь её в сумку и давай попробуем найти что-нибудь полезное. — Говоря это, Гриша уже приступил к поискам этого самого «полезного», и в первую очередь бегло пробежался по корешкам книг в шкафу. Большинство из которых действительно оказались обычными романчиками и никакого особо интереса для парня не представляли. А просматривать каждый из них было бы слишком долго. Но даже беглого осмотра для Григория было достаточно, чтобы понять, что большинство этих книг можно вполне неплохо продать. И проблема заключалась лишь в одном, транспортировке всего этого добра. Ведь по самым скромным подсчётам содержимое даже одного шкафа весило не меньше сотни килограмм, в связи с чем у Григория возник весьма актуальный вопрос, —
— Простите господин? — Переспросила Нарли, оторвавшись от просмотра книг и теперь удивлённо смотревшая на Гришу своими красивыми, ярко красными глазами.
Взглянув на рагарку, парень с улыбкой подумал, —