Попал

Для стимуляции процесса купли-продажи засунул свой пистолетик в кобуру, резко выдернул свою недошпагу из трости и приставив острие к подбородку враз побелевшего пухляша, прошипел ощеряясь:

- Деньги на бочку! И быстро! Жид пархатый! – Видя, что тот от нежиданного и резкого перехода от почти интеллигентной торговли к бандитскому наезду, может наделать в штаны, решил снизить градус давления на психику бедного еврея. Убрав от подбородка лезвие, похлопал недошпагой ему по плечу:

- Успокойтесь милейший! И ведите нас в закрома. Давай-давай! Не тормози!

Тот с трудом встал со стула и на подгибающихся ногах подошел к вычуреннуму шкафчику, взялся за него двумя руками и оглянулся на меня, видимо не веря окончательно, что его грабят. Я не дал ему повода усомнится в серьезности моих намерений, слегка подтолкнув под задницу клинком. Тяжело вздохнув, он легко отодвинул шкаф, потом пошарив пальцами по стенке, открыл совершенно незаметную дверцу, за которой обнаружился вполне себе солидный сейф.

- Ух ты! Оригинально! – Восхитился я. – Чего топчешся, вскрывай копилку.

Пухляш, закрыв собой обзор, начал чем-то тихонько щелкать. «Код набирает» подумал я. Потом он снял с шеи крестик и сунул его в скважину повернул два раза и взялся за ручку, чтобы открыть дверцу.

- Стоп! – Он остановился и вновь оглянулся. Я зашел ему за спину. – Теперь медленно открывай. Открыл? Отойди чуть в сторону. Тор смотри за ними.

Я глянул на Митьку и ухмыльнулся. Даже в маске парень выглядел офаноревшим. Вобще-то Митька молодец, даже звука не издал слушая тот бред, что я нес. Дождаввшись от него согласного кивка, кончиком своего ножика-переростка открыл пошире дверцу сейфа и осторожно, не приближаясь, заглянул внутрь. Не обнружив на полках ни пистолета, ни бомбы, ни каких либо других сюрпризов, подошел поближе и пошевелил шпагой пачки денег и какие то шкатулки. Денег было явно больше чем пять или даже десять тысяч.

- А вы, милейший, шалунишка и врун. - Сказал я понуро стоящему пухляшу, с которым произошли разительные изменения во внешности. Из него как будто выпустили воздух и вместо, розовощекого довольного собой и жизнью, толстячка, передо мной предстал обрюгзжий, потный мужик, страдающий одышкой и ожирением.

- Кому стоим? Давай милейший отслюнявь мне мои пять кусков. И пошевеливайся.

Тот подошел к сейфу, взял две не слишком толстые пачки и присоеденив к ним еще десяток ассигнаций, обернулся ко мне протягивая деньги. Я указал клинком на стол.

- Сюда клади!

Он шаркая подошвами, подошел к столу, положил деньги и застыл глядя на меня глазами побитой собаки. «Э как расстроился болезный. Прям с кровью от сердца отрывает».

- Ну что вы опять застыли как памятник Дюку Ришелье, закрывайте уже свои закрома.

Гуревич с недоумением и робкой надеждой посмотрел на меня. Пришлось попенять недоверчивому еврею:

- Неужто, милейший, вы подумали, что я буду вас грабить?

Тот всем своим видом показал, что именно так он и подумал.

- Это, знаете, даже обидно. Уверяю вас, милейший, я не грабитель.

- А как же это?- Несколько приободрившись, он указал на стол, где лежали деньги.

- А это называется акт купли-продажи. – Сказал я пряча деньги в карман. – Только-что вы совершили самую выгодную в своей жизни сделку. За какие-то жалкие пять тысяч ассигнациями вы выторговали жизнь себе и своим близким. И даже более того - получили в качестве утешительного приза, вот эти побрякушки.

Я указал клинком на камешки, забытые на столе. Потом резко, со свистом, махнул своей недошпагой возле самого лица вновь побледневшего ювелира и мило улыбнулся, ощерив зубы. От этой улыбки беднягу пробрала дрожь. Он суетливо дрожащими руками стал закрывать сейф и задвигать на место шкаф.

- Тор! – Обратился я к молчаливому хлопцу. – Выведи этого парнишку в торговый зал и последи, чтобы он с испугу там ничего не натворил. Если будет кочевряжиться пальчики ему пересчитай.

Митька по прежнему молча кивнул и схватив приказчика за ворот, поднял с колен и выволок из кабинета.

- Ну что уважаемый! – Глянул я на ювелира. – Садитесь-ка за стол. Пришло время серьезно поговорить. Вы как? В адеквате или совсем расписались?

Видя, что бедняга не совсем в форме, сказал:

- Эко как вас плющит. Ну ничего! Сейчас проведем сеанс химиотерапии. – Говоря это, я спрятал свою шпагу в трость, трость положил на стул и подошел к шкафчику, где стояли бутылки и графинчик со светлой жидкостью. Взял графинчик вытащил хорошо притертую пробку и понюхал. Пахло восхитительно! Водкой пахло. Нашел здесь-же рюмку, налил почти до краев и поставил перед страдальцем. Тот с полминуты недоумевающе смотрел на емкость, потом схватил и быстро не поморщившись проглотил живительную влагу. Я достал вторую рюмку, наполнил ее больше, чем наполовину и поставил рядом с пустой. Затем, углядев рядом с бутылками тарелку с како-то стряпней, поставил тарелку на стол. Гуревич медленно взял наполненую водкой рюмку, выпил и, похрустев какой-то печенюшкой, уставился на меня.

- Что смотрите милейший? Возьмите бумагу, перо и пишите расписку.