Попал, так попал (СИ)

— Вкусно мамка готовит, но ты нам ни в какое место не сдался, — ответил Иванко.

— Неблагодарный щенок, — хмыкнул Карл.

— Сам ты кобель, — зло ответил пацан, — мамка батю продала, и тебя продаст.

— Дааа, она может, — кивнул коротышка, — Сами до дома доберетесь или вас проводить?

— Сами, сами, — кивнул Иванко, — Пошли скорей, — начал он торопить сестру и мать.

Владка остановилась и посмотрела на Карла.

— Спасибо вам за помощь и за доктора, — сказала она.

— Да чего уж там, — махнул коротышка рукой, — Ты, если чего, заходи. Всегда помогу, я нормальный мужик.

— Ага, — усмехнулся Влад, — Пошли домой, ребятня.

Дома их ждал небольшой разгром, оставленный после поучения отца семейства.

— Так жалко мясо, и суп, — вздохнул Иванко, заглянув в котелок, — Так вкусно было, ты раньше такого никогда не готовила.

Там оставалось достаточно много густоты.

— Есть вариант все промыть и обжарить на сковороде, — предложил мальчишка.

— Нда, — поморщился Влад.

— Мамка, ну кто же едой разбрасывается. Мы столько лет голодали, а тут раз и все выкинуть.

Любавка поставила перед собой миску, и стала деловито вылавливать из котелка мяса и густоту. Она иногда замирала, и мечтательно закатывала глаза.

— Ты чего сидишь, как блаженная? — спросил ее Иванко.

— Да пирожное вспоминаю. Оно было таким, таким, таким, как облако, вкусней, чем пастила и плюшка с пекарни. Почти, как солодка, но вкусней, — блаженно вспоминала она.

— Может, мы все же это выкинем? — предложил Влад, рассматривая, как Любавка ковыряется в супе.

— Я свежий сварю, да и в духовке еще мясо стоит нетронутое.

— Нет, не хочешь, не ешь, — сурово сдвинул брови Иванко.

— Мамка, а может, ты меня действительно продашь тому господину? — спросила Любавка.

— Ты сдурела что ли? — обалдел Влад от этого заявления.

— Я буду, есть пирожные каждый день и не стану ковыряться в супе, в который кто-то нахаркал, а еще у меня будут красивые платья, и чулочки, и духи, и помада, и завитые волосы, — говорила она мечтательно, — А у вас будут деньги.

— Мы сами себе заработаем и на помаду, и на чулки, и на пирожные, — зло ответил Влад, — Даже не думай об этом. Да и вообще, ты же не знаешь, будет ли он тратить на тебя деньги или посадит в темный подвал и станет пытать днями напролет, или продаст тебя в бордель к бродягам, или погонит голой по улице.

— Но он же обещал меня холить и лелеять, — удивилась девочка.

— Милая, не все люди выполняют свои обещания. К тому же ты станешь его вещью. А с вещью можно обращаться, как угодно, — ответил Влад.

— Он мне дал три рубля, — сказала Любавка и положила их на стол, — На эти деньги мы сможем прожить половину месяц. Предлагаю продать меня за сто рублей, а потом я просто сбегу от него.

— Вот, дуреха, — вздохнул Влад.

Иванко призадумался.

— А если он тебя не купит за такие деньжища? Не особо он торопился мамке денег заплатить, просто решил тебя украсть. Она тебя к нему поведет, а он ее возьмет и убьет, и все. Ты об этом не подумала? — спросил он сестру.

— Ну, не знаю, надо попробовать, — пожала Любавка плечами.

— Правильно мамка сказала, ты дуреха, Любавка, — сделал вывод Иванко.

— Так дети, предлагаю эти гнилые разговоры на сегодня закончить, — зло зыркнул на них Влад, — Ешьте свою бурдомагу и ложитесь спать.

— Ладно, — насупилась девочка.

Дети вспоминали пирожное, а Влад — мятный ликер. Может замутить его производство, а не становиться наемным убийцей. Он раньше увлекался самогоноварением, даже имел кучу разные приспособлений для улучшения качества продукта. Надо подумать об этом на досуге. Бабы попаданки вон мыло варят, да свечки лепят, а он элитной самогонкой станет торговать, чем не бизнес.

Глава 16 Еще один запрет

Ночью их снова разбудили стуки в дверь. В этот раз не тарабанили, а просто постукивали, но как-то очень настойчиво. Влад проснулся, дети уже не спали, а жались к нему.

— Все свои дома спят, а чужие шастают, — проворчал он, — Не буду открывать.

Однако стуки не прекратились, в дверь продолжали шкрябаться.

— Мамка, не открывай, это Порошка зеленая дорожка, по ночам ходит, людей ворует, к себе утаскивает и ест, — прошептал Иванко.

— Ну-ну, сейчас мы твоему Порошке, покажем на дорожку, чтобы не долбил своими ручками-крючками, — пробурчал Влад и встал с топчана.

Подхватил топорик и пошел смотреть, кого там нелегкая принесла.

— Кто там? — спросил Влад.

— Открывай, это я, — донесся знакомый голос.

— Я тебя продала, и обратно принимать не собираюсь.

— Я больше так не буду, — донесся голос из-за двери.

— И меньше тоже, — хмыкнул Влад.

— Пусти, что я как собака за дверью собственного дома. Я проспался. Там у них жить негде. Все спят вповалку. Я буду деньги приносить, не буду свинячить, бить тебя не буду. Я же вас люблю, и тебя и деток моих родненьких Любушку и Ванятку, — скулил под дверями муж.

Владу как-то жалко стало его, и он открыл дверь.

— Я вот вам рыбки сушеной принес, — положил на стол сверток мужичок.

— Спать будешь на полу, — сурово сказал Влад.

— Спасибо милая, спасибо, родная, — муж полез к ней целоваться и мацать за разные места.