Попала, так попала, или Невеста на двоих

Я едва не скатилась со ступенек. Получается, когда я ушла, Верена была еще жива! Возможно без сознания, и я, ничего не предприняв, убила ее своими руками. Какой ужас! Я зажала ладонями рот, чтобы не вскрикнуть.

Судя по доносящимся звукам, Ладислав вскочил и вцепился в решетку.

А если бы знала, ушла бы?

Возможно.

Как ни крути, но Ладислав мне дороже.

– Ты заплатишь за это, – пророкотал он.

– Уже. Ты со своей дворняжкой заставили меня заплатить авансом. Теперь пришел ваш черед. Твоя ненаглядная Мелисса уже заплатила. А сейчас и тобой все будет покончено, – послышался шорох юбок.

Что же я стою, как статуя?!

Да, я ничего не могу сделать при помощи скованной магии, да и с силами Ильен вряд ли смогу справиться, но кто сказал, что можно сражаться только магией?

Да будут здоровы строители этой башни, поскупившиеся на крепкий раствор, и смотрители, пренебрегающие своими обязанностями! Обламывая ногти, я вытащила из ступеньки шатающийся камень, из-за которого совсем недавно чуть не упала и, сжав его в руке, побежала вниз.

Ильен уже подняла руку с искрящимся на пальцах бордовым заклятием, но обернулась на шум и встретила лбом камень.

Сухой треск громко отдался под сводами подземелья, и Ильен,  как мешок с мукой, осела на пол.

Глава 86. Правда

Жива?

Приложила палец к шее – под тонкой кожей уверенно бился пульс. Наверное, просто оглушена.

И тут увидела его.

Ладислав сидел в дальнем углу, наверное, камеры, откинувшись на потемневшую от сырости стену, а напротив него, с моей стороны решетки завис светильник. Видимо, Ильен принесла.

– Мелисса! – увидев меня, он вскочил и подбежал к решетке. – Ты пришла!

А как я могла не прийти?

Просунула руки между прутьями решетки и ухватила Ладислава, желая убедиться, что это он. Он живой.

– Ты живая! – озвучил он мои мысли и тоже пожал ладони. – Я так испугался, когда Ильен сказала, что ты умираешь. От нее же всего можно ожидать. Ты в порядке? Тебя не обидели? – он отпустил руки и сам, просунув их сквозь решетку, гладил мне лицо. Кончиками пальцев нежно проводил по щеке, очерчивал ее овал, контур подбородка и… мои губы дрогнули от легкого прикосновения, приоткрылись и наполнились жаром.

Тепло пальцев, аромат лилий. Я прикрыла глаза, стараясь продлить эти мгновения случайного счастья.

Да, между нами была решетка, но благодаря ей исчезли недомолвки, предубежденность, настороженность, вероятность того, что мы брат и сестра. Здесь, перед лицом смерти, осталось только то, что действительно имеет ценность – мы.

Мы были друг у друга и мы были живы… Пока.

Одновременное неуловимое движение, я даже понять ничего не успела.

Мы стояли тесно прижавшись друг к другу через прутья решетки, и Ладислав коснулся моих губ.

Сначала осторожно, будто не был уверен, что не оттолкну, но я не могла этого сделать. Только не сейчас, когда все настолько зыбко и ненадежно. И нет уверенности в завтрашнем дне.

Я приняла поцелуй, и наше дыхание смешалось.

Горячие касания языков. Стремительные, отчаянные. Мы не знали, сколько у нас есть времени, пока не проснется стража, и торопились взять все, что возможно.

Жесткие прутья впивались в тело, но тем желаннее были крепкие объятия.

Я чувствовала, как руки Ладислава поднимаются по спине: от талии к плечам, – и сама крепче обхватила его шею.

К сладковатой свежести лилий примешалась соленая горечь слез. Я не заметила, что плачу, но не хотела прерывать поцелуй, а когда Ладислав попытался отстраниться, с тихим стоном вжалась в железные прутья.

Если бы могла, то просочилась бы между ними, чтобы ничего не мешало прикасаться к крепкому телу, вдыхать запах и пить поцелуй. Такой нежный и такой ненасытный.

– Кристаин сказал, что ты будешь жить только до нашей с ним свадьбы, – по прошествии мимолетной вечности сказала я, глядя Ладиславу прямо в глаза. – Но я не могу этого допустить. Я…

– Ты ходила к принцу просить за меня? – Ладислав не спрашивал. Он констатировал, полностью уверенный в своей правоте. Но, как ни странно, не злился, только выглядел очень усталым.

– Ты все знаешь? – я сглотнула вставший в горле комок.

– Конечно, – горько сказал он и показал мою букву «М».

– Я не могла поступить по-другому.

– Мелисса, – я вздрогнула, когда Ладислав снова коснулся моего лица, но он только осторожно провел по щеке и, надавив на подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

–  Я тебе противна, да? – я попыталась вывернуться из его пальцев, но Ладислав не позволил.

– Ты никогда не будешь мне противна, но ты не должна была этого делать. И не потому, что это будет неприятно мне, – увидев, что я собираюсь возражать, опередил меня Ладислав. – У тебя вообще не может быть ничего с Кристаином, потому что он твой брат.

– Что?! Откуда ты знаешь? Ты уверен? Не ты, а он?

Я совершенно забыла, что предлагала себя собственному, путь и не родному, но единокровному  брату. Затопившая меня волна счастья смыла все посторонние мысли. Я старалась оградиться от нее, боялась до конца поверить, но она мощным потоком сметала все сомнения.