Попала!

Дома затопталась в коридоре, раздираемая противоречивыми желаниями – то ли идти мыть отчаянно чесавшуюся от пыли голову, то ли на кухню – найти, что можно по-быстрому схомячить. В итоге нагрузила поднос едой, прихватила с собой чашку и целый чайник и залегла на два часа в ванну. Выползла сонная, сытая и нереально счастливая. Эйфория длилась ровно до того момента, когда я услышала от Корэнуса, что маэллт пришел сорок минут назад и ждет в моей комнате.

Упс! Дежавю. Начинаем с того самого места, где остановились в прошлый раз. Вздохнула. Девственницы, ваш выход – пора кормить львов!

* * *

Ну вот чего я, спрашивается, боюсь? Силой он делать ничего не станет. А мне уже почти двадцать, и ходить всю жизнь в девах я вроде тоже не собиралась.

Зевнула, чуть не вывернув челюсть. Машка, ну какая тебе брачная ночь после такого дня? Ты ж уснешь в процессе, обидев парня навек. Тебя сейчас не расшевелить, даже посадив на муравейник! Расслабься и успокойся – сегодня, скорее всего, ничего не будет. А вот поговорить, чтобы наконец понять друг друга, надо бы. Ты уже столько раз обижала Арвиса своим недоверием! Каждый раз раскаивалась… и в подобной ситуации шарахалась снова. Так что иди – и ждет тебя не брачное ложе, а разбор полетов.

Увидев мою замотанную полотенцем голову, Арвис хмыкнул. Сам он уже лежал в кровати, под одеялом. А на спинке стула красовались аккуратно сложенные штаны. Будто так и надо! Хотя чего я дурака валяю? Задула свечу и, сбросив халат, нырнула под одеяло, к нему. Две теплые руки притянули меня ближе:

– Устала? – не вслух, мысленно.

– А ты сейчас слышишь мои мысли?

– Да. Давай поговорим? До меня сегодня дошло, что у тебя в голове настоящая путаница. И ты не понимаешь вещей, которые тут знает любой десятилетний ребенок.

Это каких же? – я почувствовала себя несправедливо обиженной. У них что, такие продвинутые или скороспелые дети? Ну и ну!

– Нет, дело тут не в тебе. А в нашем народе. Вот слушай. Когда-то давно один из маэллтов пожелал людям Аризенты добра – чтобы у всех детей были папы и мамы, а те, кто живет под одной крышей, всегда жили в мире, согласии и счастье. Понимаешь?

Ну, звучит хорошо. Вот только как такое можно сделать?

– Правильный вопрос, – продолжил Арвис. – Как можно воплотить такое желание? Итогом стало то, что только те двое, кто подходят друг другу, могут зачать ребенка. То есть дитя в принципе не может родиться в результате изнасилования, или брака по расчету, или случайной связи не с тем человеком. И это хорошо. У нас молодежь живет достаточно свободно. Правда, принято, чтобы в любой данный момент каждый имел лишь одного партнера – это важно для установления отцовства. Но когда девушка беременеет, пара понимает, что они встретили свою судьбу, съезжаются и спокойно живут вместе. Разводов, как у вас, у нас не бывает. Если у двоих есть малыш, в глазах всех окружающих они – пара. Поняла?

Я, как сова, захлопала глазами, пытаясь осознать сказанное. Вот и вся тайна: залетели, значит, женаты. Но неужели не бывает осечек? Например, чтобы один парень обрюхатил двух девиц?

– Не бывает. Мы живем так уже несколько сотен лет, и пока проколов не случалось. Но, – я почувствовала грусть Арвиса, – есть оборотная сторона. Рождаемость у нас заметно ниже, чем в той же Талисии.

– А как же приезжие? – удивилась я. В хорошо живущую страну всегда кто-то пытается переселиться. Экономическая эмиграция, так сказать.

– Все, рожденные в наших границах, кем бы ни были их родители, живут так.

Ага. То есть если я останусь тут, моих детей это тоже коснется.

– А подходящая пара… они как, сразу? Ведь бывает, что ребенка нет год или два… А если юноша и девушка расстанутся за это время?

– Если им хорошо вместе – то зачем расставаться? – удивился Арвис. – Ну, и обычно это вопрос трех-четырех месяцев, не больше.

Упс! Выходит, если я подхожу Арвису, то к весне точно окажусь беременной?!

– А ты не хочешь ребенка от меня?

Я приподнялась на локте, разглядывая в полутьме его лицо. Думать надо серьезно. Ну, если по порядку, то так. Хочу ли я в принципе детей? Да, хочу! Хотела ли бы я, чтобы их отцом стал он? Дурацкий вопрос. На лицо наползла улыбка от уха да уха, а в животе проснулась моя саламандра. Именно он. Хочу!

Плечо маэллта подо мной расслабилось, он с облегченьем вздохнул.

– Не спеши радоваться! – сообщила ему я. – Я пока не рвусь рожать. Рано! Хочу сначала доучиться! И еще – если будет война, подумай, каково мне будет с животом или грудничком на руках? И какая судьба может ждать этого ребенка?

Плечо снова закаменело.

– Значит, мой ответ такой. Детей от тебя я хочу, но лучше бы, чтобы это было, когда я доучусь, а тучи на горизонте рассеются. Хотя бы немного. Подумай сам – мне предстоит по мере сил помогать вам с братом. А какой от меня прок, если я растеряю последние мозги и стану лезть на стенку от гормональных перепадов? И меня будет без конца тошнить? – вспомнила я рассказы подруг о главном ужасе первых месяцев беременности – токсикозе.