Попала!

В лирическом настроении, размышляя о том, не устроить ли мне телеграфное сообщение между домом К-2, резиденцией Борадиса и замком, я бродила в сопровождении Нариали сначала по улице Трех веселых рыб и прилегающим переулкам, потом по ближайшему рынку, где торговали текстилем. Ничего не нашли, кроме маленького темного коврика с геометрическим узором, напоминающим квадратные корни и интегралы вперемешку, который я тут же купила в подарок К-2. Договорились, что завтра сходим на большой рынок, туда, где торгуют заморские купцы. Нариали толковала о каких-то тканях из неведомой мне Висиани, которые диво как хороши.

Только мы успели вернуться в магазинчик, как снаружи послышался стук копыт и интернациональное: «Тпррру!» А потом дверь распахнулась, и к нам вплыла златовласка Алиэста. Я еле успела отвернуться, чтобы спрятать лицо – вдруг запомнит? – а мне это совсем ни к чему. Аккуратно ретировалась к запасному выходу. Заинтересованная моими маневрами Нариали подошла узнать, в чем дело. Я тихонько объяснила, что видела миэну во дворце и попадаться ей на глаза не хочу. Что она наверняка проявит интерес к нижнему белью и купит ворох. Вот пусть Нариали сама обслужит ее. И сдерет столько, сколько можно.

Нариали ухмыльнулась, кивнула и щелкнула пальцами, подавая сестре знак принести посетительнице яблочный чай со льдом и крошечные разноцветные безе на тоненьком фарфоровом блюдечке.

Когда я уходила, магазин уже сделал месячную выручку – причем в кредит мы не отпускали принципиально. Есть деньги – покупай. Нет – приходи в другой раз. Морочиться с долгами знати мне совсем не хотелось – дело это нервное, рискованное и темное.

Кстати, шляпка-беннэт с голубыми лентами в тон глаз удивительно украсила Алиэсту.

Я хмыкнула. Бедный Арвис – судя по всему, миэна готовилась к штурму.

Ужинали мы вдвоем с К-2, который сполна оценил рисунок на подаренном коврике. Я нервничала и после мытья посуды второй раз за день удрала в ванную. Вообще Корэнус на меня только удивлялся – что за ненормальная привычка мыться каждый день? Причем не руки и лицо, а целиком?

Высушила волосы, поднялась к себе, переоделась в золотисто-абрикосового цвета кружевной пеньюар с красиво присборенными рукавами – его Арвис ни разу не видел, зажгла пару свечей, села за стол и положила перед собой чистый лист бумаги. Иногда вот такое праздное ничегонеделанье, когда мысли блуждают неведомо где, приносило самые богатые плоды. Сейчас меня тянуло рисовать воздушный шар – я прикинула, как здорово бы было использовать аэростаты для картографирования перевала и прибрежной полосы. Но как это сделать? Только подняться на веревке – иначе унесет в открытое море или в Талисию в гости, и привет! А как высоко нужно подниматься? Метров на двести? А сколько весят двести метров веревки, которую придется привязать к корзине? Надо узнать. Взвесить бухту известной длины и посчитать. Но все же затея с полетом, даже на веревочке, казалась рискованной. Может, надо брать с собой еще и парашюты?

Он появился, когда свечи прогорели уже наполовину. Тихо прикрыл за собой дверь, подошел, обнял сзади и поцеловал в шею.

Поднял меня со стула, покрутил, оценивая мой наряд, взглянул на изрисованный лист, потом на постель с чистым бельем.

– Я скучал.

– Я тоже. Расскажешь, что сегодня было?

– Расскажу. Только уложу тебя в кровать, чтоб не сбежала…

– Ой, а ты не голодный?

– Нет. Точнее, да, но не в том смысле.

Пока вели этот двусмысленный диалог, он аккуратно расстегивал пуговицы и распускал тесемочки пеньюара, а раздев меня, затолкал к стенке и улегся рядом сам. Притянул на плечо, потом поймал мою ладонь и поместил к себе на живот.

– Так о чем ты хотела спросить?

О чем? А я помню? Мы еще ничего не делали, но пульс частил так, будто я без лифта вскарабкалась на Эмпайр Стейт Билдинг.

– Как вспомнишь, скажи, – улыбнулся он, поворачиваясь ко мне.

Его губы накрыли мои. Горячая ладонь легла на пупок, погладила, потом пальцы скользнули ниже и стали выписывать круги, заставляя выгибаться, постанывать и извиваться под его рукой.

– Мариэ, пожалуйста, раздвинь колени.

Сделала, как он просил. Два пальца немедленно двинулись дальше.

Я понимала, что он хочет узнать, и была не против. Пусть поймет. Да и любопытно ему, наверное. Я ж по здешним меркам – сплошная девиация в мужских штанах.

– Оо-о! Я не представлял…

– А вот! – ничего более умного, чем эта универсальная глупость, объясняющая все на свете, в голову не приходило. И, решившись, обняла и потянула его на себя.

Оказавшись внизу, широко развела бедра и замерла. Он чуть приподнялся, просунул между нами руку, напрягся.

– Это точно «да»?

– Да.

Зажмурилась, закусив губу. Ничего не происходило. Открыла глаза. Смотрит на меня в упор с позиции «двадцать сантиметров сверху».

– Тебе будет очень больно?

– Не знаю, не пробовала, – отшутилась я. – Вроде бы не должно.