Попала!

Пока портила плащ, думала – как бы мне незаметно побывать на той помойке? Тащить с собой профессора представлялось неудобным, да и вообще, представить, как я разрываю кучу мусора, а рядом кто-то стоит и на это с интересом смотрит, получалось с трудом. Лучше всего, конечно, пойти одной. Надеть старое платье, шаль, взять сумку – вдруг найду что интересное? – и пойти. Но я так и не поняла, на каких правах и по какому принципу местные жители пристают к местным же жительницам. И выяснять пределы необходимой самообороны на практике мне не хотелось. А как тогда? Идея появилась внезапно – надо изобразить на лице что-нибудь эдакое, как при ветрянке или кори, – и сами близко не подойдут!

Закончив повторять новые слова, проветрила комнату, потом заперла окно, задернула шторы и начала собираться ко сну. Расплела косу, расчесала волосы. Надела фланелевую рубаху – похожая на балахон штука оказалась очень удобной и уютной – и откинулась на подушку. Квадрат окна слабо светился – на небе стояла полная луна. Повернулась на бок и уплыла в сон.

И снова оказалась в мансарде. Причем в этот раз не в плаще, а в том виде, как легла спать, – в длинной светлой рубашке и с распущенными волосами. Ужас какой! Хорошо, хоть фланель – материал плотный и не просвечивает. А Арвис? Сидит рядом со мной. Серые штаны, босые ступни, расстегнутая на груди белая шелковая рубаха. Распущенные волосы цвета воронова крыла. И голубые сейчас глаза, которые смотрят на меня.

– Вот я тебя и увидел, Мариэ. Я так скучал…

– Привет. Ты как?

– Теперь хорошо. Если поцелую – в окошко прыгать не будешь?

– Нет. Если только поцелуешь, то нет.

Теплая рука обняла меня за плечи, привлекая ближе. Вторая приподняла подбородок. Синие глаза улыбнулись:

– Я так рад…

А потом его губы соединились с моими. В этот раз он был очень деликатен, словно боялся не сдержаться или напугать меня. Хотя не чувствовать его возбуждения я не могла. И, думаю, он ощущал мое. В какой-то момент он подхватил меня на руки, откинулся на неширокую койку, а я оказалась почти у него на груди. Ух, ты! А мышцы-то какие… Когда мы наконец разорвали поцелуй, оба дышали, как загнанные лошади. Ничего ж себе!

– Мариэ, я подумал за эти дни, что могу тебе рассказать то, что касается меня самого. Ты поняла, что есть вещи, о которых я говорить не вправе… но о личном могу сказать.

Сейчас он смотрел не мне в лицо, а куда-то в потолок, словно сосредоточенно подбирал слова.

– Когда-то мне нагадали, что в мою судьбу войдет девушка, одетая как парень. Я засмеялся – ты уж и сама поняла, какова вероятность встретить у нас такое диво. Спросил – как это? А мне в ответ: светлая рубаха, черные брюки. Увидишь – узнаешь. Ну, я решил, что это шутка. А потом, когда ты ложилась спать, увидел ногу в черной штанине и белый рукав. Представляешь?

Это он все всерьез рассказывает? Или так по-местному девушкам мозги полощут? Судя по его виду – всерьез. Или он по актерскому мастерству Джонни Деппа переплюнет. Ну и ну!

– Но ты – не просто моя судьба. Ты – на скрещении двух разных линий. И говорить о второй я не вправе. Как только понял, кто ты есть и откуда, – пришлось замолчать. А за те поцелуи прости – попросту не мог сдержаться. Твой запах сводит меня с ума.

Какой такой запах? Помойки и капусты? Или он чувствует что-то, что недоступно прочим? Тоже магия? Так-так. Я опять не о том… запах – это вторично. А вот что там насчет судьбы?

– Да, скажи мне, я вижу, ты одета в ночную рубашку. Ты нашла место, где можно жить?

– Возможно. Но если попытаешься меня искать, сбегу и оттуда, – улыбнулась я.

– Просто посмотри мне в глаза и скажи – там безопасно? Это не трактир в нижней части города и не склеп на кладбище?

– Безопасно. А что не так со склепами? Хорошее тихое место… Ой, хотела спросить, а боги у вас есть?

– Боги? А это кто? А на кладбище появились бродячие собаки. Нападают на людей, есть жертвы.

– Понятно, – вздохнула я. – Боги – это те, кто заботится о душах в загробном мире.

– А зачем о них заботиться? Пройдет время, и душа родится вновь в новом теле.

Ясно. Тоже возможная точка зрения. Но хоть существование души тут признается.

– Еще боги пекутся о делах живых людей и о разных аспектах их деятельности.

– Полезные. А как их можно завести?

Я икнула. Можно, конечно, объяснить, что согласно почти всем верованиям боги не заводятся. Они были до людей и создали людей. Но надо ли грузить этим Арвиса? Вот нафиг ему знать о наворотах земных пантеонов?

– Они сами заводятся.

– Жаль. – Взгляд снова остановился на моих губах. Пальцы парень погрузил в мою шевелюру, перебирая пряди. Потом обнял и притянул к себе, начиная новый поцелуй. Я не вырывалась. Вместо этого сама запустила руки в его волосы – вот не думала, что они такие шелковистые! – и стала отвечать, как умела. Кажется, ему нравилось. Рука сползла мне на поясницу, оттуда на бедро. Я настолько увлеклась происходящим, что не сразу заметила, что он тихо комкает рубашку, собирая ее в складки и поднимая выше и выше. Вот хитрец!

С сожалением оторвалась от его губ и уперлась руками в грудь.

– Мариэ… не хочу тебя отпускать!