Попала!

Меня швырнули, как мешок с картошкой. Потом сверху навалилась тяжесть. Дышать стало совсем нечем. Я почувствовала, как снова начинает уплывать сознание. Последнее, что услышала, был стук копыт и грохот колес по булыжной мостовой. Меня больно затрясло на жестком полу, а потом я просто отрубилась.

Когда очнулась, то была уже не в карете. Можно было дышать, потому что кто-то приподнял ведро до уровня щек. И, попытавшись разлепить веки, я поняла, что либо получила по голове еще крепче, чем думала, либо сейчас сумерки. Получалось, мы ехали весь день. И весь день я была в отключке – полузадохнувшаяся, в синяках, с битой головой и переполненным мочевым пузырем. Рядом ругались мужчины. Слишком громко – каждое слово отдавалось в висках вспышкой резкой боли. Связанных рук и ног я не чувствовала – наверное, их стянули слишком сильно.

– Дурак! Сказал, прикрой ковром, а не удуши! За мертвую ничего не дадут!

– Да живая! Вон теплая еще. И вроде шевельнулась.

Голоса замолчали. Чем-то мне не понравилась эта тишина.

– Кормить ее будем?

– А зачем? Пару дней протянет и так.

– А поить? Наверное ж, надо. А то совсем дохлая…

Голоса снова смолкли, судя по шагам, пришел кто-то еще.

– Так. Вирас, ты лошадей пустил пастись? – Похоже, Лириад тут был главным.

– Пустил. Думаем, девку-то напоить надо, а то она совсем тряпкой висела, как из кареты вынимали.

– Ну, ее здоровье – не наша забота, – хохотнул Лириад. – А напоить? Напоим, но пусть отработает. В Талисии ее всяко беречь не станут. Давайте, попону на траву и раздевайте догола. Посмотрим, чем эта крестьяночка Иримэ так маэллта приворожила. Да, ведро не трогайте!

Шанса справиться одной с тремя распаленными мужиками у меня не было никакого. Но я честно попыталась – терять мне было уже нечего. И, как только развязали руки и ноги, попробовала пустить в ход ногти и начать брыкаться. Кажется, рожу я кому-то разодрала. Бить меня стали так, что я чуть снова не потеряла сознание.

Но момент я не упустила. Знала, что, когда они увидят под одеждой конструкцию «железные трусы девы Мериэн», наступит короткий миг замешательства. Так и вышло. Тот, кто держал мне голову, отпустил руки, чтобы посмотреть, отчего так ахнули его подельники. И не успел перехватить слетевшее ведро, когда я забилась пойманной рыбой, отчаянно мотая головой. Мне хватило времени, чтобы испустить отчаянный ментальный вопль: «Арвис! Меня похитили и везут в Талисию! Их трое! Помоги!» – прежде чем жестяную дрянь нахлобучили снова. Судя по ощущениям, только железо на мне и осталось – ведро на голове, пояс девственности на заду.

– Вот тварь! – Я получила очередной пинок по ребрам.

– Это маэллт на нее нацепил, чтоб не гуляла? – Голос казался разочарованным.

– Я для нее был не хорош… – задумчиво протянул Лириад. – А как вы смотрите на то, чтоб наши имена на ней вырезать? Если и выживет – век помнить будет!

Я поняла – эта зеленоглазая тварь не отступит. Изуродует, получая от каждого мгновения моей боли удовольствие. Так не дала, получит свое эдак. Но как же я была настолько слепа? И, похоже, не будет даже отсрочки, пока они поужинают – рядом со мной послышался металлический лязг. Следом хриплый вскрик. И еще один. А потом проклятье Лириада и какое-то бульканье. А затем с меня стянули ведро, и я увидела окровавленное лицо Арвиса с пылающими голубыми глазами. Кровь текла из носа и из рассеченного лба.

– Мариэ… жива! Что эти сволочи с тобой сделали?!

Уронил окровавленный меч на траву и попытался развязать кляп. Пальцы не слушались. Сообразив что-то, вынул из-за пазухи кинжал и аккуратно, не поранив, разрезал веревку, удерживающую тряпку во рту. Я попыталась ее выплюнуть – не смогла. Во рту – Сахара, челюсть свело. Руки не слушались тоже. Арвис подцепил комок, забивший мне рот, пальцами, вынул и отбросил в сторону.

Какое счастье, оказывается, когда можно нормально вздохнуть и закрыть рот! Углы рта драло так, что я всерьез испугалась, что, заглянув завтра в зеркало, увижу в нем Человека, Который Смеется. И Арвис так встревоженно смотрит… Ой, я ж еще вообще ничего не сказала! Попробовала выговорить «Арвис», но вместо этого захрипела, напугав своего спасителя еще больше. Тот, кажется, понял:

– Тебе пить не давали, да? Мариэ, не смотри туда! – И, помогая мне подняться на ноги, одновременно закрыл собой что-то на траве. Я пошатнулась, еле устояла, а потом пихнула его – нет, я хочу видеть то, что с ними стало! Увидела. Отдельно лежащую на траве голову Лириада с дыркой трахеи в окровавленном обрубке шеи… и согнулась в сухом рвотном спазме, отхаркиваясь желчью.

– Мариэ! Пошли отсюда…

– В туалет хочу! – еле слышно прокаркала я. Ужас произошедшего физиологических подробностей не отменял. Вот только как я буду это делать с железной полосой поперек всего? А не сделаю – лопну.

– Ключ где? – понятливо поинтересовался Арвис.

– Дома, – мрачно прохрипела я. – Сирус жив?

– Сильно ранен, но жив. Он кинжал в бок получил. Пару недель проваляется в постели.

Я облегченно вздохнула. Мысль о том, что парня убили из-за меня, была невыносима.

Мы дошли до деревьев. Я оттолкнула Арвиса: