Попасть - не напасть (СИ)

Где-то воздействовала сильнее, где-то слабее, меняла форму, меняла тип магии, меняла границы воздействия, записывала все в лабораторные журналы, которые приловчился вести Петя...

Времени это занимало столько, что к вечеру я просто падала.

И плевать - на все.

Балы?

Да мной можно было полы к вечеру мыть, я бы не почувствовала! Гвозди на мне выпрямлять и лошадей подковывать! Хорошо еще, Андрюшка получился на редкость спокойным и флегматичным ребенком. Заставить его орать могли только мокрые пеленки или голод.

В первом случае отлично справлялась нянька, во втором я приходила, кормила его досыта, и малыш опять засыпал.

Нил вообще блаженствовал.

У него уже начался выполз на волю, он пробовал все на вкус, везде тянул ручки, хорошо хоть до столов пока не долезал. Но чует мое сердце, все еще впереди.

Ох, наплачусь я с этим мелким кошмариком!

Может, ему какую-нибудь зверушку завести? Что-то младенцеустойчивое?

Ага.

Черепашку. В бронированном сейфе. Всех остальных мне будет искренне жалко. Имеющие детей, отлично знают, что милое чадушко способно отгрызть хвост крокодилу и взасос поцеловаться с гадюкой. С бо-ольшим ущербом для змеи. А редкие исключения обычно только подтверждают правило.

Ладно, пусть пока так ползает.

***

Пришли известия с рудника.

Управляющий выражал мне самые искренние соболезнования и осторожно интересовался перспективами.

Я отписала, что им довольна и менять ничего не собираюсь. Как работал при Храмове, так и при мне работать будешь. А решишь воровать - замурую, так тебя никто и не найдет.

Сказки про Малахитовой Горы Хозяйку, небось, все читали? Вот... останутся от тебя одни подошвы.*

*- П. Бажов 'Приказчиковы подошвы', прим. авт.

Каюсь, моя вина.

Но Бажов здесь еще не родился, да и когда родится, кто его знает. А у меня... так получилось. Просто - так получилось.

Петя последнее время отвратительно спал, плакал, переживал, хоть за меня, хоть за Аришку, и у меня вошло в привычку приходить к нему, посидеть с ребенком пару минут перед сном. И поболтать.

Что можно рассказать малышу (я-то его воспринимала в своей системе координат, где до шестнадцати все одно ребенок), чтобы он уснул?

Сказку.

А будучи магом земли, да еще горное дело, да Урал...

Не виноватая я. Но и 'Малахитовой Горы Хозяйка', и 'Огневушка-поскакушка', и...

Оказывается, я почти все сказки из 'Малахитовой шкатулки' помню. Почти наизусть. Во всяком случае уютный, мягко округлый и какой-то очень домашний говорок Бажова мне удавался просто идеально.

Я и не заметила, как к нам присоединился Ваня.

Как повадились подслушивать под дверью служанки.

А в один чудесный день Петя положил мне на колени тетрадку. Он записал все сказки и предлагал их издать. Никогда таких не слышал...

Я подумала, полистала тетрадь, отцензурила все неподходящее, вроде победы коммунизма и плохих царей - и согласилась. Почему - нет?

Любой, кто читал эти сказки, сейчас кивнет головой. Они достойны того, чтобы их узнал весь мир. Единственное условие, которое я поставила - я не получаю с них ни медяка прибыли. Все до последней монетки идет на помощь приютам, сиротским домам и больницам.

И тут уж никаких дискуссий!

Да их и не было.

Издатель - Ваня аж в Москву отписал, подумал недолго, и согласился. Более того, обещал написать об этом на титульном листе книги.

Я сначала заспорила, а потом махнула рукой, да и согласилась. Только попросила, чтобы не меня указывали, как автора, а Марию Синютину. Княжна Горская, да и госпожа Храмова не могут развлекаться подобным образом. А написать кого-то из мальчишек... им это окажется не под силу.

Сломаются.

Как писал какой-то поэт, 'мы прошли огонь и воду, но согнулись в сени славы...'.

Это он от ума записал. Действительно, можно бороться с обстоятельствами, не сгибаясь или не разгибаясь, но поди, поборись со всеобщей любовью?

Тут и беруши не помогут.

Книга вышла быстро. Разлетелась в одно мгновение.

И была допечатана бешеными тиражами. В том числе и чуть ли не на туалетной бумаге - для самых нищих. Благодаря четырехлетке, читать здесь и крестьяне умели. А сказки пришлись по душе всем. От царских палат до нищих хижин. Правда, последние обходились обрывками бумаги и устным пересказом.

На мой счет закапали приятные денежные суммы. Не слишком крупные по меркам княжны Горской, но приятные. И позволяющие не трогать ни наследство ни основной капитал.

Вот и отлично.

Я и так на безденежье не жаловалась, но - приятно, когда не только тратишь, но и зарабатываешь. А то когда еще мои проекты серьезные деньги приносить начнут!

Интерлюдия.

- Березовский...

Тонкие холеные пальцы мужчины перебирали четки.

Красивые.

Бусина малахита бусина змеевика, малахит - змеевик. Красиво.

Там и куплено, кстати. Давно еще, в молодости, с тех пор шелковая нитка несколько раз рвалась, перетиралась, приходилось перенизывать четки на другую нить.

Выкинуть и забыть?

Мужчина привык к ним. И иногда доставал из шкатулки, трогал пальцами бусины.

Да, тогда он был молод...

Сейчас он тоже еще не стар. И крепок, и никто у него не отнимает права вести за собой юрт. Император?