Попасть не напасть (СИ)

Дети спокойные, сытые, довольные… чего бодрствовать-то? Дня, что ли, мало?

Шуйский сделал шаг вперед.

Второй…

Вот и дети.

Спят в своих кроватках, похожих на большие ракушки с бортиками. Один постарше… с него и начать?

Да, определенно. А то заорет, пока Василий будет младшего вытаскивать, всех перебудит… няньки!

Если амулет сна без сновидений применить на бодрствующего человека – он уснет. А если на спящего? Он несколько часов проснуться не сможет, настолько у него будет глубокий сон. Не хуже снотворного получится.

Так что…

Шуйский направил амулет на нянек и активировал.

На детей бы тоже стоило, но в том-то и дело, что дети. Слишком сильное магическое воздействие, да на малолетних магов… нет, не стоит. Ибо – непредсказуемо. Был случай, лечили у малыша зубки. Резались те плохо, вот и применил доктор магическое воздействие…

А дети же!

Детская магия вообще самая страшная, потому как неуправляемая, стихийная и активизируется в ответ на магическое воздействие…

В общем, тот доктор получил среди коллег кличку "Акула". Потому как зубы у него росли в три ряда. Так отразилось.

Если на непроявленных магов, или на обычных детей, никакой беды не будет, хоть с утра до ночи воздействуй. А вот если на проявленных…

А мальчишки могут быть проявленными магами, мать-то у них тоже… того.

Рисковать Шуйский не стал. И подошел к кровати Нила.

Откинул одеяло, подхватил мальчишку под мышки…

А больше он и сделать-то ничего не успел. Еще секунду назад мирно спящий мальчишка открыл глаза – и вдруг вытянулся весь, изогнулся…

И глаза у него – громадные, ярко-желтые, горящие в темноте и с вертикальными зрачками?!

Это – бывает!?

Шуйский от неожиданности даже не успел ничего сделать. Ни ребенка отбросить, ни руки разжать… он секунду смотрел в эти нечеловеческие глаза, а мальчишка вытянулся еще больше, перегнулся почти пополам – и вдруг впился зубами в руку Василия.

Шуйский и пискнуть не успел.

Клыки ударили остро, точно…

А потом от руки мужчины к голове хлынула теплая волна, ноги стали ватными, подкосились… и Шуйский как стоял, так и осел на ковер.

Полозы не ядовиты?

Так это не те полозы. Нил оказался вполне себе ядовитым. Просто раньше он не кусался, ему и шипения хватало, но здесь и сейчас?

Нет, нельзя.

Здесь младший брат.

Здесь няньки.

Если он зашипит – всех накроет, никто не спасется. Нельзя шипеть. А вот кусаться – можно и нужно, что Нил и проделал.

Он легко выскользнул из ослабевших рук мертвеца.

А поскольку ребенок был спокойный и тихий, то попросту полез к себе, обратно. Досыпать.

Орать?

Поднимать тревогу?

Но это ведь ребенок, совсем маленький!

Почуять угрозу для себя и брата он способен, защититься может, а вот осознать, что надо звать взрослых…

Это уже оказалось за пределами понимания Нила. Он укрылся одеялом, подтянул к себе любимую игрушку – плюшевого ежика с грибочком на спине, совсем, как настоящим, и через пять минут уже спал, уютно посапывая маленьким носиком.

Убийство?

Вот уж чего не собирался делать малыш, так это переживать. В его системе координат все было просто.

Дядя плохой – дядя хочет зла Нилу – дядя пытается его унести из дома?

И кому нужен такой дядя?

Укусить его – да и вся недолга. И спать… спааааааать…

Глава 11. Победы, беды и последствия

Утро в особняке Храмовых началось весело. С громкого, жизнеутверждающего визга горничной.

А то ж!

Входишь ты в детскую, принести поднос с завтраком, а там!

На ковре!

Рядом с детскими кроватками!

Мертвяк!

Андрюшка спит еще, Нил уже проснулся, сидит в кроватке, не выказывая никакого желания вылезти, книжку читать пробует, а на ковре рядом с ним мертвяк валяется.

Это ж ужасти что есть!

Конечно, поднос оказался на полу, каша на ковре, а служанка вылетела из комнаты вопя так, словно мертвяк только что перевернулся и ей неприличное предложение сделал.

Далеко служанка, правда не убежала. Наткнулась на Александру Александровну, которая решила до завтрака зайти к внукам, проверить, как за малышами ходят.

Свой глазок – смотрок, как гласит старая поговорка.

Вот она и хотела посмотреть. А что получилось…

Служанка ее чуть с ног не сшибла, хорошо Александра Александровна отскочить успела, и та пронеслась, воя, словно обезьяна-ревун.

Как уж там на шестнадцать километров – не ясно, но в особняке ее услышали все. И мигом помчались на шум.

Александра Александровна успела первой.

Вошла – и чуть сама не взвыла.

Вот представьте себе!

Детская, все кругом спокойно, уютно, комната большая и светлая, отделана деревом, выдержана в теплых золотистых тонах, большой ковер на полу, тяжелые шторы, все это в гамме оттенков от золотистого – до светло-коричневого, и на полу, рядом с кроваткой Нила, словно черное пятно.

Труп.

В плаще.

Ну, выть и орать госпожа Благовещенская не стала, чай, не дура-девка. Вместо этого она взяла себя в руки, подошла, присела рядом и поглядела на лицо трупа. Как-то так он свалился набок…

– … Шуйский…!!!

Там еще кое-что было сказано, и до, и после фамилии, но даме такие выражения употреблять не комильфо. Так что прозвучала только одна фамилия – и точка.

– …? – заинтересовался выражением бабушки маленький Нил.