Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ)

– Благодарю вас, господин каратель, - ответила я ворону в лучших традициях архитектора-окулиста: строя глазки и хитро улыбаясь. А затем добавила: – Итак, после того как инцидент со снимками исчерпан, можно ехать к Эйроу?

– Тай, не стоит забегать вперед: арбалетному болту легче всего вписаться как раз меж лопаток.

– Что ты имеешь в виду? - сбилась я с тона утонченной воспитанности.

– Лишь то, что я бы перед тем, как заходить к последнему подозреваемому, спрятал в рукавах пару метательных звезд.

– Еще одну? - удивилась я, справедливо полагая, что ворон и так вооружен.

– А ты, оказывается, меня уже хорошо изучила, - он плутовски улыбнулся.

– Конечно! Мы же разделили с тобой ложе прошлой ночью, - тоном оскорбленной ведьмы возмутилась я.

– Скорее – разнесли вдребезги, - припомнил ворон то, как эпично в Кейше его кровать после ночной гонки брызнула щепками от пульсара ренегата.

– Как умею, так и делю постель, - ничтоже сумняшеся парировала я.

Именно в этот момент мы подошли к магомобилю, который так и стоял припаркованным у модного салона. ? том, что четверть часа назад здесь произошел чарографический конфуз, не говорило ровным счетом ничего. Ну, кроме вытянувшегося лица швейцара, который при виде нас с вороном нервно дернул глазом.

Подозреваю, что, пропустив в модный салон репортеров, за эту свою оплошность он дорого поплатился: деньгами из жалования, нервными клетками из организма и красотой смазливой физиономии, на которой расцвел след от оплеухи.

Это я отметила машинально, садясь в магомобиль.

Замелькали улицы и проспекты района Голубой Ягоды. Моего любимого места в столице. Для меня это было сердце города. Не рыночная площадь и район Брокеров, не квартал Кристаллов, где царствовали журналисты и маги-искусники. Именно Ягода с ее зданиями прошлых столетий.

Тогда строили пусть и так же, за деньги, но при этом вкладывая душу. Даже жилые дома и мануфактуры. И это чувствовалось. В ныне старомодных и вычурных фасадах, стрельчатых окнах, резных вывесках.

Именно здесь и жил Густав Эйроу. Мы подошли к входной двери, рядом с которой висел латунный колокольчик – ещё одна деталь минувшей эпохи. Ворон уверенно дернул за шнурок, и за дверью послышались быстрые легкие шаги.

Минута – и дверь распахнулась, явив нам белокурое создание. Девушка, напоминавшая фарфоровую статуэтку, стояла на пороге и приветливо улыбалась. Только улыбка эта была странной, хоть и доброй: почти бескровные губы на алебастровой коже, синяки под глазами – все, вкупе с болезненной худобой, наводило на мысли о недуге.

– Добрый вечер! Вы, верно, к папа? - сделала она ударение на последнем слоге на старинный манер.

– Добрый вечер, эйра Адель, если не ошибаюсь? - ворон сделал паузу, позволяя девушке подтвердить его догадку.

– Да, верно.

Она слегка растерялась и машинально прикрыла рукой и так целомудренное декольте домашнего батистового платья.

– Вы весьма проницательны, эйра Адель, я к вашему отцу. Вы позволите войти?

– Ах да, конечно, – она спохватилась и, посторонившись, пропустила нас в прихожую, а затем и в гостиную.

– Я сейчас позову отца.

Адель чуть склонила светлую голову. В отблесках магических светильников копна ее волнистых белокурых волос точно светилась, создавая как будто ореол вокруг ее лица. На миг меня посетила мысль, что именно с таких дев художники некогда рисовали лики богинь.

А затем зашуршала юбка ее платья, и девушка покинула нас, чтобы явиться уже с отцом, карателем Эйроу.

Офицер походил на дочь разве что фамилией. Высокий, мощный, не человек, а гора. С налысо выбритой макушкой и суровым взглядом.

– Господин Верховный каратель? – вместо приветствия произнес хозяин. И в этой одной фразе было столько эмоций…

– ?устав. Нам нужно поговорить. Наедине. - Ворон бросил выразительный взгляд в сторону девушки. - Я не хотел вызывать тебя в отдел, потому решил заглянуть лично.

– Да, конечно. – ?устав поджал губы и, накрыв пальцы одной руки, на которой что-то блеснуло, второй своей ладонью, обратился к дочери. Удивительно: его хриплый голос стал мягче, словно при взгляде на Адель он оттаял. - Солнышко, развлеки пока нашу гостью.

– Да, конечно, только подам чаю. – Она кротко улыбнулась отцу.

– Вы можете сделать это с Тай. Она отлично готовит.

«Яды», - мысленно закончила я за ворона. Впрочем, последнюю фразу он произнес столь невозмутимо, что незнающий не смог бы заподозрить его в том, что о последнем, и главном, слове ?р бессовестно умолчал.

Делать нечего, пришлось идти следом за Адель на кухню, изображая живейший интерес – в точности с поговоркой: как хорошо, что эйра выразила согласие, потому что все равно пришлось бы. За неспешным пасьянсом печенья по тарелке, завариванием собственно чая и нарезкой сладостей я невзначай заметила:

– Отец, судя по всему, очень вас любит, эйра Адель.

– О да. Папенька души во мне не чает. После того, как умерла моя мама, он окружил меня заботой. - Ее руки на миг замерли над чайником, а затем она добавила, меняя тему: – Вы какой чай предпочитаете?