Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ)

– Но с ногтями – это действительно странно. Да и целителя в палате ты явно заинтересовала… Он увидел в тебе что-то необычное для зомби. Надо выяснить, что именно.

– Ар, у тебя прямо талант, - едко заметила я. - Ты так извиняешься, что хочется тебя убить. Хотя до покаяния такого желания почти не было.

– Талантливый человек талантлив во всем. В том числе и в умении бесить, – философски, признавая свою гениальность, согласился Ар.

– В этом ты не просто талантлив: тебе нет равных! – выпалила я в состоянии «еще немного – и в этой комнате будет два трупа, а не один».

– О да, а еще я отлично хмурюсь и достаю книги с верхних полок, - продолжил этот бессмертный.

– А я улыбаюсь и могу просто уронить стеллаж. Даже если он прибит к стене. Намек понятен? – Я выразительно изогнула бровь и оскалилась острыми клыками.

– Вполне, - незнамо чему улыбнулся Ар и, сменив тему разговора, добавил: – Кстати, мою спальню отремонтировали, так что гостевая комната в твоем полном, единоличном распоряжении.

– Спасибо, - я хмыкнула, вспомнив пух и перья от разорванной подушки, ныне устилавшие пол в гостевой.

– Спокойной ночи, - так и не поняв моего скепсиса, пожелал ворон и отправился в ванную. А я уставилась на гроб. Симпатичный такой, ровно под мои размеры. И мягкий к тому же… Ладно, соглашусь на него, если склеп, со слов ворона, не готов. Да и не нужна мне эта усыпальница особо. Так, скорее из принципа.

? когда я очутилась в своей комнате, то поразилась тому, насколько там прибрано. Судя по всему, в мое отсутствие сработало очищающее заклинание.

– Ну-с, посмотрим, что это за пижамка, – протянула я, беря в руки невесомый шелк и кружева. Спать не хотелось, но это же не повод не примерить изящную вещицу, пусть оная и исключительно для сна? К тому же я в жизни таких ни разу не носила, так хоть в смерти надену.

Покрутилась в весьма фривольных шортиках перед постелью, а потом решила прилечь. Ну правда, что ещё делать в пижаме умертвию в полночь? Вот только едва я оказалась на краю кровати под одеялом и попыталась повернуться – тут же вцепилась в подушку, почувствовав себя гусем, очутившимся на льду и едущим демон знает куда!

А все потому, что это шелковое недоразумение на мне было не просто скользючим, а жутко, невероятно, гадски скользючим! Я не грохнулась на пол лишь благодаря ловкости, силе и мату. Последний вырвался непроизвольно, но, как по мне, сыграл в торможении шелковой пижамы о шелковую же простынь решающую роль.

Я замерла на самом краю постели, боясь шевельнуться. Зато теперь ритуал страстного срывания одежды, который так ярко описывают в дамских романах, виделся мне в слегка ином ключе. Я заподозрила, что мужчина, оказавшись с эйрой, облаченной в подобную пижамку, в одной постели, норовит побыстрее сорвать с дамы эти тряпки не от снедающих его чувств. Нет. Страсть тут ни при чем. Это просто тактика: чем меньше партнерша напоминает осклизлый обмылок, тем ее легче поймать, удержать и полюбить.

С такими мыслями я осторожно встала с кровати.

ГЛАВА 8

Дом спал, погруженный в тишину. Мне же хотелось узнать: каково это – лежать в постели в пижаме, которая стоит больше, чем сумма всех моих стипендий за пять лет учебы, при этом не рискуя ежесекундно грохнуться с кровати. Решение пришло неожиданно. Гроб! ? что? У него бортики – не упаду. Опять же мягкий, уютный…

Спустя пару минут в тишине коридора раздался скрип. Не то чтобы громкий, но выразительный. Я пыхтела и тянула домовину по полу. ?на оказалась тяжелой. Зверски. Словно создавшие его пытались сделать последнее ложе не столь красивым, сколь надежным. Чтобы тот, кто в него попал, точно не выбрался. Одна крышка весила как два мешка с алебастром, не меньше. Я вспомнила, как отец, затевая новую статую, перемещал оный исключительно магией. Поскольку поднять то, что тяжелее тебя в три раза, - слегка проблематично. Скорее, если ты решишь закинуть на закорки этакую тяжесть в одиночку, это она поднимет тебя. На небеса. Наверняка и ворон этот гроб левитировал в гостиную.

Но вот мне, скромному умертвию, магия была недоступна, поэтому я скрипела: и зубами от натуги, и домовиной о паркет. Да уж… когда я покину этот мир окончательно, то, чую, в последний путь меня будет провожать дюжина носильщиков, не меньше. И они как никто, будут на своих плечах ощущать тяжесть моей смерти.

Спустя каких-то полчаса я втащила свою новую кровать в комнату и смогла выдохнуть. А потом – и прилечь. И о чудо! Я наконец узнала, каково это – лежать в постели в шелковой пижаме. И пусть по периметру сего ложа были высечены руны беспробудного сна, изгнания бесов, отворота – в общем, сделано все, чтобы, даже если покойник и был при жизни тем еще упырем, пившим не кровь, а исключительно душевные силы, когда ему пришла бы эта дорогая крышка столичных мастеров, выбраться из-под оной он бы не смог. Но меня, некромантку, подобные мелочи не смущали.