Попасть в отбор, украсть проклятье

— Да, он непричастен. — ответив на мой вопрос, ворон поджал губы и добавил: — А касательно заварки… Она по ощущениям не просто с теплом приготовлена, с горячностью. Такой, что даже ошпарить может. Интересно, в какой преисподней собирали эту мяту? Она жжется так же сильно, как само пламя бездны.

А я поняла, что, видимо, третья столовая ложка красного молотого перца на заварочник все же была лишней. А еще: если сердце у Адель и слабое, то выдержка — совсем наоборот. Оной может позавидовать даже матерый наемник.

В общем, как-то неудобно вышло. Опять.

— Так что получается? Если трое поклялись и оказались невиновны — значит, пособница Рунур — лейтенант Майнок?

— Не факт, — возразил ворон, пробуждая в недрах магомобиля элементаль. Мотор заурчал, и магомобиль плавно тронулся с места.

— И что теперь? — задала я вопрос, готовясь услышать что-то в духе «начнем всё с начала».

— Теперь — самое трудное. Ждать. На всех четверых я повесил следящее заклинание. Кто-то должен проколоться.

— Но если есть ещё кто-то? Пятый?

— Исключено, — уверенно ведя магомобиль по уже опустевшим улицам столицы, произнес ворон и подавил зевок.

А я подумала, что за те несколько дней, что я его знаю, Ар спал всего пару часов. И наверняка сейчас держится на одном своем упрямстве. Ни какой бодрящий эликсир столько не работает.

Ворон же, не подозревая о ходе моих мыслей, продолжил:

— «Уста верности» невозможно обойти.

— И что это тогда значит? — я недоумевала.

— Лишь то, что для того, чтобы витраж сложился, не хватает одного соколка. И я хочу понять — какого.

— Ар. — Я серьезно посмотрела на него. По лицу карателя пробегали тени от домов, фонарных столбов, мимо которых мы проезжали. — Иногда, дабы найти этот самый фрагмент, нужно просто чтобы глаза были не уставшими.

— Возможно, ты и права… — согласился ворон, резко выруливая в сторону.

Элементаль под капотом недовольно заурчал, а мы помчали прочь от уже показавшегося впереди отдела карателей.

— Пару часов, думаю, стоит подремать.

— Вот это верная мысль! Не всё же работать на износ. Иногда стоит на износ и поспать! — причем последнее я заявила истинно в манере ворона: с абсолютно серьезной миной.

— Кстати, раз уж речь зашла о сне… Пока ты выбирала наряд, я позволил сделать себе подарок.

— И какой же? — полюбопытствовала я.

— Приедем — увидишь. Его должны скоро доставить. — Он хитро улыбнулся и загадочно замолчал, гад!

Надо ли говорить, что после такого заявления остаток пути я провела в нетерпении. Ну, прямо не взрослый приличный зомби, а ребенок в ожидании праздника рождения нового рода.

Когда же мы оказались дома, то я первым делом отправилась в ванную. Причем двигало мною желание не только и не столько принять душ, сколько посмотреть на себя в зеркало. Правда, перед этим был сеанс снятия корсета. По эпичности оный даже превзошел шнуровку. А все оттого, что ворон в спешке как-то сильно дернул ленты. Половинки корсета сошлись, активировались чары, закрепляющие шнуровку в таком положении, а сами ленты завязались в мудреный узел.

Его-то и попытался развязать ворон. Сначала просто руками, потом — заклинанием и под конец предложил его разрезать.

— Тай, знаешь, — пропыхтел он, пытаясь уже зубами растянуть узел, — в своей жизни я вязал разные узлы: морские, альпинистские, вязал преступников и даже лекарские швы. Но скажу так: все они не идут ни в какое в сравнение с вот этим.

— Просто заклинание заело, — попыталась оправдаться я. — Зато теперь ты знаешь, какие чары накладывать, чтобы преступник точно не смог выпутаться из веревок….

— Угу, — пропыхтел ворон.

А потом я почувствовала, как в груди и талии становится свободнее.

— Всё! — с облегчением произнес?р, и я наконец-то смогла уединиться в ванной.

А когда глянула в зеркало, то… В общем, хорошо, что я вовремя покинула отчий дом. Изображать живую через несколько суток после смерти без морока я бы не смогла. Это точно. Хотя, кто же знал, что мое активное бессмертие так затянется?

Пока я принимала душ, услышала, как зазвонил колокольчик. Один раз, спустя некоторое время — сызнова. Завернувшись в белоснежный халат карателя, который доходил мне до щиколоток, я вернулась в гостевую спальню, где рядом с картонной коробкой стоял ворон.

— А вот и мой подарок… — хитро улыбнувшись, произнес он, указывая на коробку из модного салона. — И я, как приличный эйр, пожалуй, пойду к себе…

— А если ты неприличный? — с подозрением уточнила я, уже поняв: что-то с этим презентом не то.

— Как неприличный — тем более. Знаешь ли, я еще жить хочу, бессовестно долго: хотя бы еще лет десять, ну или до завтра. — Он выставил руки перед собой и быстро добавил: — Видишь ли, я выбрал для тебя тот наряд, который бы не оставил у светских сплетников сомнений в роде наших отношений.

И тут до меня дошло, что лежит в коробке.

— Ах ты… — Я схватила подушку и метко запустила ею в Ара.

Подлец виртуозно увернулся, словно всю жизнь тренировался, и ловко ускользнул за дверь. А я осталась в спальне, держа в руках второй «метательный снаряд». Первый разорвало об косяк, и вокруг кружили его перьевые осколки. А я вспомнила свое детство.