Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 1

Во двор царского терема мы входили, полные тревожных мыслей, вокруг действительно творилась какая-то суета: кареты, повозки, куча разряженных людей, слуги, лошади. Действо, окружающее нас, напоминало хорошо отрепетированный спектакль. Красивые, расписанные яркими красками и сияющие золотом кареты останавливались перед лестницей царского терема, к данному событию покрытой узорчатым ковром. При помощи слуг из карет пафосно, неторопливо выгружались царские гости, из-за пышности и пестрости нарядов, больше напоминавшие павлинов. В неспешности каждого их движения, видимо, должна была читаться, великая честь, оказанная царю-батюшке главой соседнего государства. Судя по выражению лица супостата, он привычно играл роль гостеприимного хозяина. Стоя на верхней ступеньке богато украшенной лестницы, ждал, когда к нему поднимется строго одетый довольно молодой человек очень привлекательной наружности. Они радушно приветствовали друг друга, улыбка не сходила с губ государя до тех пор, пока диктатор не увидел меня. Всего лишь на мгновение он задержал свой взгляд на моей персоне, и в глазах появился металл, а руки сжались в кулаки. Неужели, до сих пор злится? Ладно, сейчас вообще не до него. Заграничный посол, проследив за взглядом царя, тоже прошелся по мне любопытствующим взором, и даже, кажется, улыбнулся. К чему бы это? Не будем отвлекаться. Где тут у них казематы? От такого столпотворения я немного растерялась, но, как оказалось, нас здесь ждали. Знакомый двухметровый богатырь с рыжей шевелюрой шел через разряженную толпу заморского посольства, как ледокол идет сквозь льды.

— Мария Васильевна, Вас там уже заждались, — пробасил стрелец и, повернув в левую сторону, стал пробивать для нас дорогу в толпе прибывших к царю-батюшке гостей.

Около дверей в казематы нас ожидали старший конник и стрелец. Только они открыли рот, чтобы, вероятно, сообщить нам последние новости, я на них зло шикнула и повернулась к царенку.

— Вы с Ваняткой, может, в свободной камере рядышком здесь посидите, а то в тереме народу чужого много, боязно мне что-то, — предложила я.

Со всех сторон на меня смотрели осуждающе, давя на мое чувство материнства.

— Маша, что ты выдумала? — раскудахтались старушки. — Да как можно малое дитя и в казематы? Там же темно, грязно, сыро! Вдруг напугается или, еще хуже, простудится?

— А мы его потеплей оденем и факел дадим, — настаивала я на тюрьме.

— Да что ты, Машенька, беспокоишься? — вмешался Любомир. — Хочешь, я для охраны твоего сына одного конника дам?

— А я одного стрельца? — добавил Тихон.

— Малия Васильевна, не волнуйтесь, я с него глаз не спущу, — заверил меня косенький.

Интересно, как это он их не спустит, если они у него в разные стороны смотрят?

— Мы у меня в голнице в потешки лазные поиглаем. У меня лазноцветные класки и холсты замолские есть, лисовать можно, — предложил Елисей.

От услышанного у Ванюшки загорелись глаза, он схватил меня за руки и, подпрыгивая, начал громко кричать:

— Хочу рисовать! Хочу рисовать!

От этой умилительной картины, убежденность в правильности моих суждений дала сбой.

Видя мое колебание, бабульки продолжали настаивать:

— Ну, что ты напугалась, в горнице царевича, да под присмотром бравых воинов, ничего с внучком не случится.

И я сдалась, присела к Ванюшке, поцеловала в щечку и наказала: — Веди себя хорошо, присматривай за Елисеем, конника и стрельца не обижай, они еще маленькие. Я как, закончу с работой, сразу за тобой приду, обедать будем.

От моего напутствия у выделенных Любомиром и Тихоном подчиненных от изумления приподнялись брови. Да-да, не вы тут главные.

— Хорошо, мама, ты тут тоже не балуйся, — по-отечески давал мне наказ сынулька. — Если тебя тут обижать будут, я им тогда так пинану!!!

Я торжественно кивнула сыну и обратилась к царенку, коннику и стрельцу:

— Если с ребенком что-то случится — прокляну.

От услышанного стрелец, видимо, помня мои предыдущие клятвы, бледнея, начал креститься. Елисей же уверенно подошел к Ванятке, взял его за руку и повел в царский терем, правда, через небольшую дверь левого крыла. Проводив взглядом Ванюшку с Елисеем и сопровождающими, я повернулась к своей боевой группе.

— Ну-с, голуби мои сизые, пройдемте в камеру, пороть вас буду, — и, проскользнув внутрь казематов, рванула к моей любимой камере.

Войдя и проведя инвентаризацию помещения, убедилась, что интерьер прежний, сено в наличии. Плюхнувшись на мягкое, но колкое место для совещаний, стала ждать подчиненных. Вошедшие за мной коллеги деловито разместились кружком на куче сена.

— Итак, докладывайте, где знахарка, — начала я совещание.

— В соседней камере сидит, вас ждет, плачет, — первым начал отчитываться Любомир.

— Вы ей вопросы задавали?

— Нет, зачем же? Это вы обычно делаете? — растерянно ответил Тихон.

— Ясно, а за ключницей присмотр ведется? — озвучила я следующую проблему.

— Да, следят два моих стрельца, — доложил Тихон.

— И два моих конника, — добавил Любомир, немало удивив нас всех, особенно Тихона.

— Думаешь, мои без помощи не справятся? — обиделся старший стрелец.