Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2

Баба Яга и Янина сопровождали меня в моем непростом деле. Теперь перед нами стояла новая трудноразрешимая задача. Я себя ощущала сутенершей, которая привезла клиенткам живой товар, а сейчас проверила платежеспособность покупательниц и провела рекламную акцию своих «мальчиков». Хотя, если верить словам Желаны, то она мужчин не видела двести пятьдесят семь лет, тогда это уже не сутенерство, а благотворительная акция. Два с половиной века без мужского внимания, тут от тоски такие фортели начнешь выделывать! Так что поведение русалочек можно вполне считать воспитанным и сдержанным. Ну что ж, благотворительная акция, спасательная операция, как ни назови, звучит как благое дело! Вперед, сделаем этот мир немного добрее! Ибо сытая женщина – это красота, доброта и мирное существование всех персонажей любой сказки!

- Многоуважаемые защитники тридесятого царства-государства! – обратилась я к плотно жавшимся к лошадкам воинам. - Перед вами стоит ответственная задача: не уронить чести воинства царя-батюшки, Ждана Годиновича, - вот меня перло! – А заодно увеличить количество счастливых женских особей на отдельно взятом водоеме!

- Не согласные мы! – пропищал фальцетом перепуганный рыжий богатырь, которого мы еще недавно рассматривали в качестве перспективного кавалера бабы Яги.

Великая ведьма презрительно рассмотрела этот образчик трусости и разочарованно сморщила кривой нос. Рыжий весь просиял от получения отставки, практически прыгая на месте и хлопая  в ладоши. Яга уже была намерена принять меры по исправлению ситуации, но я ее опередила:

- Смирно! – залихватски скомандовала я зычным голосом.

За добро нужно бороться, и опускать руки я была не намерена. От моей команды весь личный состав молниеносно построился в две шеренги и вытянулся по стойке «смирно».

- На первый-второй рассчитайсь, - как прапорщик со стажем, голосила я.

- Первый!

- Второй!

- Первый!

- Второй! – выкрикивали ошарашенные вояки, включая воеводу, старших конника и стрельца.

Привычное поведение в строю привело мужчин в чувство, но я не ослабляла напор.

- Раскудахтались, как бабы базарные! – я была в ударе, и рихтовала короны зазнавшихся мужиков воображаемой лопатой почем зря.

Время поджимало, мне срочно к сыну нужно, а эти охламоны строят из себя школьниц-недотрог! А то я не видела, какими плотоядными взглядами они прелести русалок поедали! И эти остолопы еще смеют ерепениться! Совсем чувство самосохранения отказывает!

- Маша, ты что нам предлагаешь? С русалками непотребство вершить на озерном берегу? – первый взял слово самый смелый, решившийся отойти аж на полтора шага от своей лошадки, при этом, не отпуская уздечки, то есть Святояр.

- Значит, в темном подвальчике у стеночки непотребства творить тебя вполне устраивает! А на бережку живописного озера – это недопустимо для твоей впечатлительной натуры? Слишком много света и пространства? Ты предпочитаешь исключительно темные и тесные подвалы? – я шла вразнос.

Святояр зло засопел, но крыть было нечем. Сам виноват, материнский инстинкт из меня рвался наружу.

- Машенька, ты же нас на грех толкаешь с малознакомыми русалками! Совестно без брака лобызаниями обмениваться! – пытался до меня достучаться менее отважный Любомир, так как отошел от лошади только на один шаг.

- Хороший мой, а когда ты меня в темном переулке к грязной стеночке прижимал, сколько мы были с тобой знакомы? День? Два? Три? И ни о каком супружестве речи не шло! Когда это в тебе появилась такая щепетильность! – насмехалась я.

Разгневанный поборник морали сверлил меня глазами, но молчал. Материнский инстинкт требовал рукоприкладства, пока удавалось его сдерживать.

- Готова выслушать твои аргументы, Тихон Игнатьевич! – демонстративно повернулась я к старшему стрельцу, уперев руки в боки. Нужно было поторапливать капризных «мальчиков», русалочки уже заждались «добрых дел». Самый перепуганный из командного состава, так и не сумевший оторваться от своей лошадки, старший стрелец решился:

- Да, как же я, свет мой, буду другую деву ласкать, если окромя тебя, голубка сизокрылая, никого иного рядом с собой не вижу? - пел соловьем старший стрелец.

И надо сказать, рулады его были очень даже хороши. Я аж заслушалась!

- Никого, говоришь, рядом с собой, кроме меня, не видишь? – тихо переспросила я.

На что Тихон, заподозрив неладное, преданно глядя мне в глаза, лишь трогательно кивнул.

- Даже сына моего, Ванюшу, которому только четыре года, готов главному местному злодею сбагрить, чтобы под ногами у тебя не путался, пока ты меня окучиваешь, замуж берешь, у меня моего же желания на это, не спросив, и детей мне строгаешь со скоростью кролика? – перечисляла я все свои обиды.

Бить старшего стрельца я не стала.  Зачем, если можно и словом так приложить, что «скорая» не откачает?

Сказочные богатыри слаженно, ноздря в ноздрю, сопели и зло сверлили меня глазами. Первым слово взял Святояр:

- Что же сделать для тебя, Машенька, чтобы ты обиды не держала? – воевода не опускал руки и еще на что-то надеялся.