Попасть замуж (СИ)

– Да что там за желания-то такие? – не выдержала я.

Любопытно ведь. Хоть бы кто просветил, а то намекают только.

– Анита! – шокировано воскликнул Алекс. – Я не могу ответить на твой вопрос!

Ага, а пугать незнамо чем, стало быть, можешь.

– А вдруг все не так страшно? – осторожно спросила я.

Алекс моргнул.

– О чем это ты?

– О Родвиге. Откуда вообще известно о его… м-м-м… пристрастиях? Ты ведь не проверял эти сведения лично?

Мой воздыхатель покраснел так, что я всерьез испугалась, как бы его не хватил удар. Резкое повышение давления чревато инсультом. И что мне делать, если красавчик свалится кулем у моих ног, причем вовсе не в приступе восторженного обожания?

– Да что ты такое говоришь, Анита? Я понял, ты не в себе после несчастного случая. Надо позвать Тару!

Надо же, как деликатно выразился: «после несчастного случая». Эстелла была более прямолинейна.

– Не надо. Ты прав, Алекс, на меня действительно повлияло падение в реку. Наверное, можно сказать, что рыбаки вытащили из воды совсем другую Аниту.

– Но она по-прежнему любит меня? – лукаво улыбнулся Алекс.

Даже наивная школьница догадалась бы о том, что должно последовать за этим вопросом. Подавив обреченный вздох, я закрыла глаза и приоткрыла губы. Все оказалось совсем не так плохо, как я ожидала. Вернее, совсем не плохо. Даже, пожалуй, хорошо. От Алекса приятно пахло мятой и вербеной, а целовался он действительно весьма и весьма умело. Неудивительно, что ему удалось вскружить голову невинной девице.

– Ты не боишься, что кто-нибудь донесет Родвигу о нас? – спросила я, переведя дыхание.

Судя по побледневшей физиономии, Алекс боялся. Да уж, сосуды у него точно никуда не годятся. То краснеет, то бледнеет. Посоветовала бы провериться, сдать там кровь на анализы, томограмму на всякий случай сделать, да вот только где? Сомнительно, что Тара знакома с подобными достижениями медицины. А у моего воздыхателя имеются все шансы не дожить до преклонных лет, с такими-то нервами. Даже помощь мейна Родвига не понадобится.

– Но кто, – забормотал он, – кто ему расскажет? Ани, ты ведь не собираешься… нет, правда? Он не пощадит и тебя, помни это. Не вздумай сказать ему, что ты любишь другого!

Мне стало противно.

– Конечно, я ничего не скажу мейну Родвигу, – заверила я. – Не переживай.

– Я волнуюсь за тебя, Ани, любовь моя.

Конечно-конечно, а я тебе верю.

Но Алекс начал раздражать меня. Пожалуй, пора его выпроваживать, пока я не совершила какую-нибудь глупость.

– Дорогой, ты слишком долго находишься в моей комнате. Вдруг кто-нибудь узнает об этом?

К нему вернулся самодовольный вид.

– Наина нас не выдаст.

Интересно, почему бы это? Раздражение усилилось.

– Но кто-нибудь из моих родных может навестить меня. Отец, мама, Теренс, Магдален. Что мы им скажем?

– Да, дорогая, ты права, – согласился Алекс и прытко отскочил к двери. – Я загляну к тебе завтра, хорошо? Люблю тебя.

– И я тебя.

Но как только дверь за ним захлопнулась, я тут же вытерла губы салфеткой. А потом решительно взяла вилку и нож. Несмотря на предупреждение Наины, мой аппетит вовсе не пропал. Подумаешь, Алекс! Да я и после выволочки у генерального была способна слопать отбивную с гарниром, а потом ещё и десерт заказать.

* * *

Несмотря на честно съеденный завтрак, слабость не желала покидать меня. Тара заглянула ближе к полудню, велела ещё пару дней провести в постели и влила в меня на редкость мерзопакостное питье – настойку, якобы укрепляющую силы. Мне сразу припомнилась баба Таня, лифтерша из прошлой жизни, регулярно потреблявшая элеутерококк. По ее заверениям, только лишь благодаря сему пойлу она не просто не переехала в дом престарелых, а оставалась бодра, весела и способна заработать прибавку к пенсии. И хотя мне ни разу не довелось попробовать оный элеутерококк (хотя баба Таня настойчиво пыталась угостить им всех жильцов), но я пребывала в искренней уверенности, что он – родной брат настойки Тары. Несомненно, такая же гадость. Лучше бы бутылку мартини выдали, право слово. Или что здесь вместо вермута пьют? Вот от него мое настроение точно бы улучшилось.

Наина, квохча, словно заботливая наседка, вновь обрядила меня в ночную рубаху, только свежую, голубую с вышитыми по подолу цветами и кружевами на рукавах.

– Подай мне зеркало, – распорядилась я.

– Да зачем оно вам, мейни?

Зачем-зачем, полюбоваться хочу, как я теперь выгляжу. В ванной такого роскошества, как зеркала, не предусматривалось, а до гардеробной я не дошла – одежду мне в спальню приносила горничная.

– Подай немедленно.

И даже ногой притопнула. Странный жест, прежде мне несвойственный. Очевидно, Анита отличалась вздорным нравом, а телесная память досталась мне в наследство.

– Да вот пройдет денек-другой, мейни, вы отдохнете, сил наберетесь, щечки опять порозовеют – тогда и будете любоваться. Сейчас-то зачем вам расстраиваться?

Та-ак, интересно. Я что, похожа на призрак или на моль серую? Почему Наина полагает, будто я непременно должна огорчиться, увидев свое отражение?

– Наина!

– Несу-несу.

И она действительно поднесла ко мне большое овальное зеркало в серебряной оправе. Я осторожно заглянула.