Поперчить посахаренное (СИ)

- Умеешь делать искусственное дыхание? – посмотрел на неё Ханбин. Она неопределенно мотнула головой, но поскольку выяснять было некогда, то немедленно приступила к делу. Сотню раз видела это по телевидению, и пусть не очень выйдет, лучше делать, чем бездействовать. Зажав нос Бобби, она приникла к его губам, не думая о том, что всё это значило бы в другой раз. Сейчас она не думала ни о чем, кроме его жизни и её спасения. Дохи не допускала и мысли, что он мертв, что не очнется, что эти глаза не откроются – так не бывает. Так не может быть. Она вдыхала в него воздух, передавая вместе с ним часть своей жизни, любви, заботы. Она готова была поделиться кровью, органами, сердцем, чем угодно, лишь бы восстановить работу организма по имени Чживон. – Подожди! – отпихнул её БиАй и принялся делать массаж сердца. Умело сложив руки там, где это и требовалось, он, собравшись, вздохнул и надавил.

- Мммм!!! – раздался еле-еле живой стон боли, и Бобби, всё ещё где-то в бессознании, сложился пополам, после чего сразу же опрокинулся обратно.

- Господи! – счастливо всхлипнула Дохи, сложив молитвенно ладони и посмотрев на молодого человека, прижимая их к своим губам и щекам.

Невозможно было бы передать ни словами, ни изображениями, какую легкость испытали двое сидящих по сторонам от Чживона. Одному лучший друг, другой самый лучший парень, который попадался ей в жизни, он пошевелился и дал им понять, что жив, а большего им было и не нужно. Не гора, и не земной шар свалились с их плеч. С них свалилась огромная, лишающая всего бездна, в которую бы провалилось всё, не раздайся этого глухого и скрежущего «ммм».

- Давай, брат, давай, - легонько пошлепал его по щеке Ханбин. – Очнись, скажи, что ты в порядке.

- Отвали… - морщась, прохрипел Бобби, подтянув слабо руку и, согнув её, коснулся другой руки, левой. – Бля…

- Больно, да? – заволновалась Дохи, не ощущая холода. Они с БиАем, мокрые до нитки, едва не стучали зубами, но не замечали этого. – Где болит?

- Я весь болю, - мученически улыбнувшись, закряхтел разбившийся гонщик. – По-моему, мне плечо до локтя раздробило… - он даже не мог открыть глаза от боли, шипя и стараясь лежать ровно.

- Ёбаное ты чмо, Бобби! – остервенело гаркнул на него БиАй, тряхнув мокрой челкой. – Чудо, что ты вообще жив! Я сам тебя готов убить за эту выходку!

- Отлично, если меня закажут, теперь проблем не возникнет, - хотел посмеяться он, но опять задохнулся от боли. – Сука, я, по-моему, ещё пару ребер сломал… адско… дайте мне марихуаны, чтобы забыться.

- Может, ещё тёлок с бухлом подогнать, царь хуев? – Ханбин был зол, но зол от нервов. Он чуть не свихнулся от страха потерять друга. Эти нырки, один за другим, не приносящие успеха, когда казалось, что Чживона уже не найти и не достать, по крайней мере живым, добили его душевную непоколебимость. Он мог до этого просто позлиться, но теперь ему хотелось рвать и метать, вымещая свой гнев на чем-нибудь. Бобби был ему, как родной брат, которого у него никогда не было. Они с ним попадали в разные передряги и всегда вытаскивали из них друг друга. Так что если бы пришлось, он бы вручную вспахал весь ил на дне Хан, но нашёл Чживона. К счастью, ему повезло угадать с координатами падения, и он вытянул его вовремя.

- Бухла – да, не откажусь, - Бобби прищурился, найдя рядом с собой Дохи. – Тебе холодно?

- Нет, мне хорошо, - улыбнулась она, трясясь и гася всхлипы. Ей казалось это высшим счастьем, самым большим удовольствием, сидеть вот так рядом с Чживоном и разговаривать. Он есть. Она знала, она верила, что он не оставит её, то есть, не её – она ему никто, - но он же Бобби, он не сдаётся. Он не боится смерти, но он любит жизнь, он умеет жить и способен научить этому других. – Тебе нужно в больницу.

- Мне нельзя в больницу, - поморщился Бобби. Дохи толком не знала, из-за чего, лишь догадываясь, но противоречить не стала. – БиАй, - обратился он к товарищу. – Сделаем вид, что ты меня не выловил, а? – Ханбин пытливо посмотрел на него, соображая что-то.

- А Анжелина? – кивнул он на девушку.

- У неё есть имя, БиАй, - тяжко выдохнул Бобби, облизнув губы. У него было ощущение, словно половина тела раскрошилась. И всё испытание было в том, что он чувствовал каждый кусок кости, каждую мышцу, каждую трещину, растяжение, перелом. Это было очень мучительно, но, что радовало наверняка: болит, значит, на месте и восстановится. Не чувствовать конечности после травм гораздо хуже.

- Хорошо, что делать с Дохи?

- Она никому не скажет, - Чживон перевел на неё глаза с приятеля опять. – Да, хомячок?

- Не скажу.

- И ты ей поверишь? – подозрительно спросил БиАй.

- Дохи, никому, даже Джинни, - посмотрел на неё Бобби.

- А Хёне? – удивилась студентка.

- Хёне можно, - принял решение Ханбин.

- Хорошо, - кивнула девушка. – Я никогда не расскажу, но… как же университет?

- Последнее, что меня сейчас волнует, - едва пошевелился Чживон, чтобы убедиться, что и ноги целы. Они слушались, и, в отличие от верхней половины тела, на которую пришелся удар, даже не болели. – Черт, мне надо подняться, помоги, БиАй.