Поперчить посахаренное

Ханбин и на этот раз увидел только погружающуюся в чужую машину Хёну, и даже выкрикнул имя, но она не услышала. Вернувшись за телефоном в раздевалку, он стал звонить ей, но она не брала трубку. Парень переоделся и позвонил снова. Никто не брал. Хёна не брала ему! БиАю хотелось проснуться. Отказавшись от вечеринки — а без него она и не состоится, — Ханбин подкинул Юнхёна с его сестрой до дома и поехал колесить по улицам, надеясь натолкнуться на ту машину, что увезла Хёну, и на того типа, который был с ней уже второй раз. Но поиски были тщетными. Не представляя, куда они могли поехать в огромной столице, БиАй подъехал к дому девушки и, встав чуть в стороне от её подъезда, заглушил мотор. Сколько придётся ждать? Час, два, три? А может, он обманулся, решив, что Хёна верна ему и любит его? Может, её не только он увозит на ночь? Сжав пальцами руль до скрипа, Ханбин, нетерпеливый по натуре, не мог сидеть спокойно. Ему проще было бы кататься где-нибудь, чем бездействовать. Какого черта он тут делает? Надо было ехать на вечеринку и напиться, соджу быстро развеет горести и печали. А что, если она уже дома? Если её подвезли сразу же? БиАй посмотрел на окна, но никак не мог вычислить, которые принадлежат её квартире? Надо позвонить ещё. Гудки. Никто не берет. Проклятье! Перед глазами поплыли сцены, как этот длинный индивид на темной тачке заграбастает Хёну своими лапищами и будет тискать, а она, такая податливая и безвольная, даже не станет сопротивляться, раздвинет ноги и всё. Так и будет. «Все бабы бляди» — обиделся на них БиАй, скрестив руки на груди и затопав ногой. Он настолько рассвирепел, что даже перехотел Хёну, ему было тошно и мерзко представить, что она побывает под другим. Да после этого он к ней даже не притронется! Вспомнив, какой испуганной, невинной и стыдливой он прищучил её тогда, в первый раз, Ханбин закрыл глаза и откинул голову. Ему по-настоящему хотелось её тогда до такой степени, что он сходил с ума, стоило представить, что не добьётся своего. Бывали такие девственницы, что ноги не разводили, а в другие две дыры давались быстро — их имя вылетало из головы на следующий же день. Но Хёна была не такой. Она даже наедине с ним боялась остаться, хотя уже влюбилась по уши — было видно по глазам. Она так неумело поцеловалась с ним, что он понял — и это тоже для неё впервые. Красивая домашняя девочка, отпущенная родителями чуть подальше от дома. Её девственность была почетной в его списке достижений. Зачем-то захотелось закрепить, развратить… Уговорил сделать минет и бросил. Подумал, что тоже потенциальная шлюха. Почему не заметил, что она в тот момент и с моста бы прыгнула, скажи он ей? А это уже было не признаком шлюх. И вот по прошествии стольких месяцев… всё же блядь? «Да все они, да-да, все» — покивал себе Ханбин. Никогда не трахал никого, кроме девственниц, без презерватива, а этой доверился, не усомнился, что за год другим не давала. И вот, нате пожалуйста.

Долгожданная машина подъехала, и Хёна вылезла из неё, наклонившись в салон и что-то на прощание сказав водителю. Прежде чем она вышла, затонированное авто простояло минут десять. Что за душевные прощания? Когда оно отъехало, девушка распрямилась, и БиАй увидел здоровенный букет цветов в её руках. Стиснув зубы, он вышел из кабриолета, громко хлопнув дверцей.

— Хёна! — Она вздрогнула, услышав его голос. БиАй подошёл к ней походкой крадущегося ягуара. Ему хотелось вырвать букет из её рук, бросить под ноги и растоптать. Чтобы не сделать этого, он сунул их в карманы. — Почему не поднимала телефон?

— Не слышала, наверное, — отвела она глаза, похлопав по пиджаку и убедившись, что забрала мобильный.

— Серьёзно? Чем же была таким занята? Трахалась? — Хёна поджала губы, и уже хотела обидеться, когда переосмыслила ответ и выдала другую реакцию:

— Конечно! Разумеется трахалась, БиАй! Я же как ты! Все же, как ты! Все живут только тем, что трахаются — других занятий нет! Нет разговоров, прогулок, нежности и романтики, только твои неукротимые спаривания!

— А-а… — протянул Ханбин ехидно. — А тебе хотелось романтики? Всякие конфетки, подарочки, цветочки, — презрительно поморщил нос от букета молодой человек. — За это уже ноги готова развести?

— У тебя просто замкнутый круг… всё сводится к сексу, да? А что, если эти цветочки хороши сами собой? Не укладывается у тебя в голове, как так можно? Делать что-то не для, не ради и не с помощью секса.

— Извини, я так создан, я же мужчина, — гордо хмыкнул он.

— Ты мудак! — яростно рявкнула Хёна, вспомнив слова Намджуна. — А мужчины ещё и другой головой думают. — Развернувшись, она пошла в подъезд.

— С каких пор ты так грязно выражаешься? Эй! — Ханбин догнал её, остановив за плечо. Она вырвалась и пошла дальше. — Если ты сейчас не остановишься — я уйду насовсем! — Хёна развернулась.