Попкорн

Как ни странно, Брюсу это начинало нравиться. Это был его шанс, упущенный на церемонии. Шанс бросить вызов цензорам и реакционерам. И какой шанс! Вступить в противоборство с двумя вооруженными злодеями и заставить их признать свою вину. Брюс весь светился от радостного нетерпения. Это будет поворотный момент в истории американского общества, и Брюс станет его предвестником. Он должен сосредоточиться и проявить максимальную осторожность. Сегодня не должно быть никаких «пылающих ног».

— В моих фильмах актеры и их дублеры играют убийц, — начал он. — Уэйн и Скаут — настоящие убийцы. Сегодня они отрезали голову моему охраннику, застрелили в этой самой комнате моего агента, Карла Безнера, — его труп лежит в кухне. Они также серьезно ранили мисс Дэниелс. Ну и конечно, они известны всем как Магазинные Убийцы и за последние несколько недель убили многих других ни в чем не повинных людей. Я правильно рассказываю, Уэйн?

Уэйн на секунду задумался.

— Ну, Брюс, моя дорогая мамаша воспитала меня в христианской вере, и я знаю, что ни в чем не повинных среди нас нет. Даже младенцы рождаются с первородным грехом на душе, доставшимся им по наследству от Адама.

— И поэтому вы убиваете людей? Потому что они грешники? — спросил Брюс с чувством огромного интеллектуального превосходства.

— Сказать по правде, я не знаю, зачем убиваю. Отчасти потому, что это так просто.

— Ну, как бы там ни было, я думаю, по крайней мере, никто не станет спорить с тем, что у Уэйна и Скаут вошло в привычку убивать людей, с которыми они даже не знакомы.

— Так оно и есть, — подтвердил Уэйн.

— Какое же отношение это имеет ко мне? — продолжал Брюс, своей манерой говорить все больше напоминающий школьного учителя. — Уэйн и Скаут ворвались в мой дом и напали на моих друзей, так как, по их мнению, содеянное ими — отчасти моя вина. Они утверждают, что, в некотором роде, мои фильмы «вдохновили» их на преступления. Я, конечно, считаю, что это абсолютно несерьезно…

— Мы никогда не говорили, что вы нас вдохновили, мистер Деламитри. — Скаут отняла ладони от лица. — И не надо нам приписывать того, что мы не говорили…

— Извините, но разве не об этом речь? — ответил Брюс.

— Папочка, не будь таким высокомерным! — закричала Велвет со своей позиции у лампы.

Уэйн обдумал ответ Брюса.

— Нет, Брюс, Скаут права. «Вдохновили» — неподходящее слово. Дело ведь не в том, что мы увидели в твоем фильме какую-нибудь парочку убийц и сказали: «Ты только посмотри! Да это отличная мысль! Вот чем мы с тобой займемся!»

— Значит, мои фильмы вас не вдохновляют? Ну, тогда я ничего не понимаю. Какое же отношение я имею к вашим преступлениям?

Уэйн не мог не почувствовать снисходительность в голосе Брюса.

— Все не так просто, Брюс, — ответил он резко. — Мы не идиоты. Мы не выходим из зала после просмотра «Обыкновенных американцев» и не стреляем в продавца попкорна в вестибюле кинотеатра.

Скаут с детства привили правдолюбие, и просто пропустить это она не могла.

— Ну, вообще-то такое бывало.

— Один раз, — согласился Уэйн. — Один раз — и все. Я смотрел «Обыкновенных американцев», наверное, раз пятьдесят, но только однажды вышел из зала и застрелил продавца попкорна. И фильм тут ни при чем. Все дело было в том, что этот ебаный продавец попкорна отказывался продавать попкорн.

Продюсер в фургоне чуть не родил от ужаса.

— Бога ради! — закричал он в ухо Кирстен. — Скажи ублюдку, чтобы выбирал выражения! Десять тридцать утра, мать вашу!

— Простите, мистер Хадсон, — нервно сказала Кирстен, — вы не могли бы выбирать чуть более мягкие выражения? Нас смотрит широкая аудитория, и бранные слова не для всех приемлемы. Детский канал только что отключился от нас и вернулся к «Улице Сезам».

— Да, Уэйн, — проворчала Скаут. — Выбирай выражения!

— Прости, малыш, и вы простите, добропорядочные американцы, особенно те из вас, кто смотрит нас сегодня вместе с юными гражданами. Но, понимаете, ситуация была уж больно досадная!

— Да, милый, ты прав. — Скаут обратилась к камере так, как будто это была ее подружка. — Мы просто вышли из зала, и я сказала Уэйну, что хочу попкорна, а он ответил: «Конечно, малыш, я для тебя возьму целое ведерко». Но продавец попкорна заявил, что продает попкорн только до сеанса, а после сеанса ничего купить нельзя.

— И он стоял там! — взывал к камере Уэйн. — И у него была куча попкорна, и бумажные ведерки, и лопатка, и колпак, и прочая ерунда, но продавать попкорн он нам не собирался!

— И вы его застрелили? — поинтересовался Брюс.

— Да, сэр. Я застрелил его, потому что в мире и без этого недоноска козлов хватает, так ведь? И если одним козлом станет меньше, никто не расстроится. Извините уж за выражение. — Последнюю фразу он адресовал камере.

В это время в фургоне шел горячий спор о том, стоит ли продолжать прямую трансляцию столь непредсказуемого диалога. Одно дело — насилие и убийство, а другое — нецензурные выражения.

В конце концов было решено, что подвергать цензуре новости нельзя, но самые сильные из словечек Уэйна следует заменять на «бип».